Вариант 19
Шрифт:
— Нельзя! Нельзя меня! — вдруг пронзительно закричал мальчишка. — Помогите, ну же!
— Шею ему не скрутите, — визгливо предупредил из темноты главарь бандитов. — Все, выходимо.
Пашка слышал, как внизу плешивый отчетливо прошептал барышне:
— Катя, это он.
В этот момент прапорщик вскинул наган и выстрелил в спину отвернувшегося Жеха. Бандит пошатнулся и с изумленным лицом начал поворачиваться к офицеру….
Вдруг у прохода очутился плешивый господин. Пашка никогда не видел, чтобы люди так неуловимо быстро двигались.
— Живьем их! — завизжал уже с насыпи главарь налетчиков. — И пацана…
Плешивый снова начал стрелять. Пашка сунул голову за чемодан, — толку от этого было немного, но все ж спокойнее. Плешивого внизу уже не было, он скользнул куда-то в голову вагона. Вспышки выстрелов освещали попадавших на пол пассажиров.
Мимо, спотыкаясь, пробежал мальчишка, за ним, громко всхлипывая, встрепанная монашка. Следом топали сапогами бандиты.
— Хлопцы, обережно, Гаврилу стрельнули…
Бегущий первым бандит, почти настигший неловкую монашку, вдруг рухнул на пол. У прохода стояла барышня. Вскинула руку, почти ткнула кулаком в висок следующему налетчику. Что-то негромко хлопнуло, Пашка с опозданием сообразил, что в руке у девушки крошечный пистолет. Бандит начал валиться. Барышня танцующим движением уклонилась, сунула руку в лицо следующему бандиту — обомлевшему толстяку с винтовкой. Снова хлопнуло. Толстый налетчик попятился назад, повалился на бабу. Та оглушительно завизжала.
— Ах, бешанна гадюка, — заорал кто-то из бандитов. Грохнул винтовочный выстрел.
— Не стрелять, — бешено завизжали за окном. — Лично всех порешу!
Девушка, присевшая на корточки у сиденья, встретилась глазами с Пашкой.
— Вали отсюда, хлопец. Сейчас здесь….
В голове вагона вновь застучали выстрелы. Завопил раненый. С другой стороны затопали сапоги, к центру вагона упорно ломились налетчики.
Пашка понимал, что нужно драпать, попятился, было, задом к окну, но больше ничего сделать не успел.
Барышня нырнула навстречу бандитам, именно нырнула, у самого пола, сливаясь с опрокинутым багажом, с телами мертвых бандитов. Темная на темном, лишь волосы мелькнули светлым пятном. Там, где она встретилась с налетчиками, заорали, кто-то выстрелил, зазвенело стекло, в шуме едва слышно захлопал пистолетик, страшно взвыли от боли.
Пашка лежал, ни жив, ни мертв, уткнувшись теменем в чемодан. В хвосте вагона безумно, так, что уши закладывало, визжала женщина. Кто-то хрипел "Кишки, ой, кишки. Хома, ты дэ? Допоможи…'.
Когда девушка вернулась в купе, Пашка не заметил. Барышня часто, но беззвучно дыша, присела на пол, — в руках у нее была винтовка. Щелкнул затвор, девушка ловко повалилась на один локоть, высунулась в проход, выстрелила. В ответ поспешно захлопали из нагана. На голову Пашки
Барышня коротко выматерилась, сунула опустевшую винтовку на лавку:
— Витюш, твою маму….
— Здесь я, — отозвался плешивый откуда-то из прохода. — Эй, лежать, тупорылые, если жить хотите! Бля, до чего ж пассажир пошел тупой. Кать, линять нужно, только…
В хвосте заорали:
— В муку их, хлопцы! Пащенка только збережіть обов'язково, — налетчики шли на новый приступ.
Пашку поразило лицо барышни — недовольное, сосредоточенное, и при этом совершенно спокойное. Небрежно вытерла финку о юбку на бедре. Подождала, когда с ревом набегающие бандиты окажутся рядом и выкатилась прямо им под ноги. Казалось, ее тут же расстреляют, задавят сапогами, но нет. Лишь передний налетчик, высоченный заросший хуторянин, успел выстрелить из обреза, промахнулся. Финка мгновенно вспорола ему живот. Бандит охнул, его тут же сбили напирающие сзади товарищи. Барышня успела ткнуть ножом одного в шею, но перед плотной напирающей массой ей было не устоять. Отбросили, задев прикладом по плечу. Девушка, зашипев, отскочила, наступив на спину вытянувшегося вдоль прохода дезертира, тот благоразумно не шелохнулся.
— Хлопцы, не лезь, она скажена. Шмоляй в нее, — длинноусый бандит вскинул наган.
Барышня отмахнулась рукой как кошка лапой — метнула нож, длинноусый ухватился за грудь. Уже оседая, бабахнул из нагана — один из братьев, скорчившийся на скамье напротив, охнул, получив пулю в грудь. Девушка метнулась в купе, швырнула навстречу врагам увесистый саквояж, ухватила винтовку наперевес.
Отшатнувшиеся было бандиты осмелели:
— Вот фря бешеная! Добре, що патроны скинчилися.
Разом вскинулись карабины, но выстрелы загремели с другой стороны. Двое налетчиков упало, остальные кинулись назад. У купе возник плешивый с маузером в руке:
— Катюш, валим отсюда. Там прапор дверь держит, но хиловат офицерик.
— Бля, ты где был? Мне плечо отшибли, и ни одного патрона не осталось.
— Там тоже сурово. Все, уходим, — плешивый сунул девушке маузер. — Окно — вот то. Щас трофей прихвачу… — мужчина исчез в соседнем купе.
Тут по вагону ударил пулемет. Сыпались стекла, безнадежно вопили, не слыша себя, десятки людей.
Казалось, это длится вечно. Пашка зажмурился. Нет, это не "Льюис" — у того в диске всего под полусотню патронов. Ой, боженька, спаси и помилуй! По ноге резануло болью. Всё — ступню оторвало!
Грохот пулемета затих, и в окна полезли бандиты. Барышня тряхнула головой, выскользнула в проход, перепрыгивая через трупы, метнулась в одну сторону, потом в другую, всаживая пули в оконные проемы. Выстрелов почти не было слышно, так кричали от боли и ужаса пассажиры. Когда магазин опустел, и затвор маузера застыл в заднем положении, девушка ударила рукоятью пистолета в лоб лезущего в окно бандита, выхватила карабин.