Вариант "Синий"
Шрифт:
Фрагмент 5
9
Всё внимание — к Югу Украины. Именно там идут самые тяжёлые бои. Даже не в районе Смоленска, где советское наступление забуксовало после сильного немецкого контрудара.
Да, «ключ к Москве», как издревле называют Смоленск, удалось отбить, но линия фронта продвинулась от окраин города всего на пару десятков километров. Немцы не зря с зимы держали на этом направлении более девяноста дивизий, которыми очень умело воспользовались, когда наши войска попытались повторить зимний успех.
А на Новгородском направлении — затишье с того самого времени, как 23-я отдельная танковая бригада участвовала в окружении и
Конечно, и сам сержант Кудин, несмотря на неполные девятнадцать лет, считается опытным бойцом: за зимние бои целый орден Красного Знамени заработал! Но здешняя тайга для него, уроженца Киевщины, настоящий тёмный лес. Вот такой каламбурчик получается, правда, полностью соответствующий действительности: ну, совсем они разные, леса под Киевом и под Новгородом!
Среди бойцов бригады немало выходцев с Украины, у которых душа болит за родных, оказавшихся либо в немецкой оккупации, либо, если судить со слов политработников, ещё могут оказаться «под немцами». Ведь на политинформациях «бойцы идеологического фронта», начиная с весны, утверждали, что летнее наступление фашисты устроят именно там, на юге. И непонятно было, для чего тогда держать тут, на севере, где явно никакой подготовки к удару по фрицам не готовится, такое мощное ударное подразделение, как их бригада. И командиры, которым задают этот вопрос красноармейцы, лишь плечами пожимают: начальству виднее.
Тем не менее, дождались! В конце мая поступил приказ передислоцироваться в Волот, где грузиться на железнодорожные платформы для переброски на другой участок фронта. Выходцы с Украины воспрянули духом, да только командир миномётной роты тут же вылил на них ушат холодной воды:
— Даже мне неизвестно, куда нас направляют. Может, и на Украину, а может, куда-нибудь под Ленинград или вообще в Карелию.
Но эшелоны всё-таки пошли не к Ленинграду, а после остановки в Вышнем Волочке продолжали двигаться на юго-восток. Калинин, Клин, Солнечногорск… Потом «свернули» на юг: Нарофоминск, Малоярославец, Воротынец, Сухиничи, Брянск.
Здесь уже пошли места, где побывали немцы. Зимой, когда 2-я танковая армия Гудериана пыталась прорваться к Москве, но была окружена и разгромлена. Пока стояли на станции, волнение достигло пика: куда дальше? Если на юг, к Белгороду, то тогда точно на Украину, где, судя по сообщениям газет, покупаемых во время остановок эшелона, фрицы действительно начали наступление на Одессу, Днепропетровск и Запорожье.
— Нельзя нам Запорожье отдавать! — расстраивался Вячеслав, учившийся до войны на экономиста. — Если немцы захватят его, то мы лишимся Днепрогэса и алюминиевого завода. А значит, не из чего будет делать самолёты. И не только самолёты: вы же видели, что двигатели у наших танков и даже «тачаночек» из алюминия.
«Тачаночками» миномётчики называли бронированные тягачи Т-30, на которых они перевозят свои «самовары». Машинки лёгкие, подвижные, но за счёт гусеничного хода позволяющие
— Так есть же у нас ещё заводы, производящие алюминий. Не может не быть, — попытался возразить кто-то из пополнения, прибывшего уже после боёв в районе Сольцов.
— Есть. Но Запорожский — самый крупный, — возразил Кудин. — Да и Запорожье — это не только алюминий. Я же говорил про Днепрогэс, без которой огромная территория останется без электричества. А ещё — металлургия.
Но эшелон пошёл не в сторону Курска и Белгорода, а на юго-запад. А после станции Почеп и вовсе встал. И миномётчикам приказали сгружать материальную часть с платформ. Сгружать, перегонять в ближайший лесок и маскировать: хоть наша авиация и хозяйничает в небе, но немецкие авианалёты случаются, и очень уж не хочется накануне боёв (ну, не на курорт же их привезли!) понести потери от какого-нибудь шального фрица, сбросившего бомбу на незамаскрованную технику.
Наша авиация хозяйничает. Да, время от времени краснозвёздные самолёты пролетают на запад, а немецкие появляются намного реже, но однажды Славка слышал присказку: бережённого бог бережёт, а небережённого конвой стережёт. Тем более, бригаду с эшелонов разгрузить — дело не быстрое. Хотя бы потому, что это не два-три эшелона, а добрые два десятка. И это — не считая боеприпасов, которые понадобятся, как только 23-я отдельная танковая вступит в бой.
От станции Жудиловка, где разгружались, до линии фронта всего-то около двадцати километров. Ночью слышно было, как где-то там взрываются снаряды и грохочет наша артиллерия, ведущая огонь по противнику.
— Пусть это и не Украина, но всё равно приятно, что даже по ночам тепло, — ворочаясь под берёзкой, где миномётчики укладывались спать, пробурчал Резниченко, с которым Кудин вместе не только учился в саратовских лагерях и воевал, но и успел «отдохнуть» в медсанбате.
Нет, не Украина. Но совсем рядом Белоруссия. Как объяснил политрук, успевший провести политинформацию, именно на то, чтобы выйти к белорусским городам Могилёв и Гомель, и был направлен удар Западного и Брянского фронтов. В том числе и для того, чтобы не позволить немцам перебрасывать резервы на юг Украины.
Там, на Украине, что-то интересное произошло. Говорят, наша авиация так хорошо постаралась, что едва не разбомбила самого Гитлера, приехавшего в Винницу. Но этой сволочи с усиками, напоминающими вытекшие из носа грязные сопли, удалось уцелеть. В отличие от большого количества генералов, из-за гибели которых в Германии был объявлен трёхдневный траур. Да только на положении дел здесь, на Брянском фронте, это никак не отразилось. Как с огромным трудом взламывали германскую оборону дивизии Красной Армии, так с не меньшим трудом и продолжают взламывать. И 23-ю танковую бригаду пошлют в бой, чтобы завершить охват немцев, обороняющихся тут, в брянских лесах, начатый больше месяца назад 50-й и 40-й армиями фронта. Или, если это не удастся, хотя бы оттеснить их на территорию Белоруссии.
— Нас сюда направили из-за того, что у нас уже есть опыт наступательных действий в лесных условиях, — объяснил политрук.
Да уж. Брянские леса. Если они и менее густые, чем новгородские, то ненамного. Это про них в репродукторе, установленном на станции в Брянске, звучала песня:
Шумел сурово Брянский лес,
Спускались синие туманы,
И сосны слышали окрест,
Как шли на немцев партизаны.
Тропою тайной меж берёз
Спешили дебрями густыми,