Варианты будущего
Шрифт:
«334… Ну, да, конечно, кто же ещё… Духовник…»
Поздоровались с шефом.
— Вот, Владимир, — шеф кивнул в сторону священника, — отец Гедеон из отдела Духовной Безопасности.
Священник по-простому протянул мне руку.
— Здравствуйте, отче! — я пожал щуплую руку.
— Здравствуйте, капитан! Можно просто Гедеон.
— Хорошо… Гедеон… Зовите и вы меня просто Владимиром.
— Всё, познакомились, теперь не будем тянуть время! Идём… где тут у тебя можно расположиться? — шефу явно хочется поскорей разобраться со мной.
—
— Прямо здесь и был… в прихожей.
Женщина посмотрела на меня странным взглядом. Переглянулась с Рыжей Леной («так её иногда зовут за глаза в отделе» — вспомнилось мне).
— Только здесь?
— На кухне ещё. Там, кстати, чашка осталась, с помадой…
— Идём на кухню! — Скомандовала Фотиния. — Господа, постойте здесь, только ничего не трогайте!
Я прошёл с сотрудницами на кухню и, прикрыв за нами дверь, рассказал о том, где нужно искать отпечатки и прочие следы пребывания в моей квартире вчерашней гостьи.
Выйдя к ожидавшим в прихожей коллегам, я пригласил их в спальню.
Варсонофий разложил свой чемоданчик на комоде; Кирилл открыл точно такой же, как и у Варсонофия, из которого извлёк специальный прибор для поиска «жучков» и отправился с ним гулять по квартире. Шеф расположился в одном из стоявших в комнате кресел.
— Командуйте, отец Гедеон! — сказал полковник, обращаясь к священнику.
— Ложитесь на кровать, Владимир. Снимите рубашку, — священник не командовал, в привычном смысле этого слова, он просто говорил, что нужно делать, и я, и все присутствующие, включая полковника, делали то, что от нас требовалось.
Уже через две-три минуты я был готов к исповеди, и лежал на своей кровати, в ожидании.
— Кирилл, пожалуйста, начинайте, — мягко сказал духовник.
Он извлёк из чемоданчика пучок проводов с присосками, и начал закреплять их у меня на висках, затылке, груди.
— Простите, отец… Гедеон… во время моей… исповеди может… эм-м…
— Не волнуйтесь, Владимир. Не думаю, что подробности вашего грехопадения удивят меня. Что же до ваших сослуживцев, то они оставят нас на время исповеди.
В это время, Варсонофий достал шприц, и взял у меня кровь для анализа. Мини-лаборатория в чемоданчике произвела необходимые тесты менее чем за минуту.
— Следов известных препаратов нет, — сказал агент, обращаясь к духовник'y.
— А другие показатели?
— Внутричерепное давление немного повышено. Сердце в норме.
— Хорошо. Спасибо, Варсонофий! — Священник сел на край кровати, положив правую руку мне на лоб, и сказал:
— Владимир, не волнуйтесь, не нужно переживать о том, что я могу о вас подумать. Вы не первый и не последний. Эти коммунисты часто действуют именно такими бесовскими способами, как ваша хм… знакомая — соблазняют ко греху даже самых верных подданных Его Императорского Величества и чад Матери нашей Святой Церкви. Закройте глаза и попытайтесь вспомнить вчерашние события…
Когда я прихожу в себя, все присутствующие выглядят уставшими. Шеф задумчив, — видно, что он уже начал прокручивать в уме какие-то версии.
— У тебя остался номер её телефона, Володя? — спрашивает шеф.
— Мы, кажется, не разговаривали по телефону. А что, она действительно была?
— Была, Володя, была, — как-то задумчиво говорит полковник.
— Кирилл, дай закурить, — обращаюсь я к капитану.
Агент молча подошёл к кровати, и протянул мне пачку «Луны 2040» с золотым фильтром. На пачке изображение: замысловатые здания, рощи, купол лунного Храма Христа Спасителя под прозрачным куполом, в чёрном небе над которым вдали виднеется голубая Земля.
Я сел, взял пачку и достал пахнущую ладаном сигарету. Потом посмотрел на отца Гедеона, встал и присоединился к стоявшим у окна.
Хорошее всё-таки изобретение эти безвредные сигареты! Мало того, что безвредные, так ещё и нервы успокаивают. А по специальному рецепту можно и специальные сигареты получить, как эта самая «Луна», от которой аналитические процессы в мозге и внимание обостряются. Затянувшись я выпускаю дым в окно, и оборачиваюсь к священнику:
— Отец Гедеон, вам нехорошо?
— Всё в порядке, Владимир, — он открыл глаза, — я просто пытаюсь понять…
— Понять чт'o? — спросил я.
— Что эта коммунистка сделала с вашей памятью? — Священник помолчал несколько секунд, прикрыв глаза. — Есть одна странность, — продолжил он с закрытыми глазами и, открыв глаза, и посмотрел на меня в упор. — Почему вы только сегодня решились рассказать о ней? Вы, офицер на службе Его Величества, уже два месяца регулярно встречаетесь и состоите в греховной связи с членом коммунистического подполья, известной как «Аннет»…
— Что, простите?..
— Не перебивай отца, Володя, — спокойно говорит шеф.
— …и вам известно, что она — враг Государства и Церкви, — продолжает священник, — но вы скрываете преступную связь… А сегодня вы теряете память, и вдруг раскаиваетесь.
«Вот те на! Чем дальше, тем интереснее…»
Я затушил окурок в пепельнице. Повисло молчание. Все смотрят на меня.
— Мне нечего сказать. Моя память ещё не полностью вернулась ко мне. Всё то, о чём вы сказали, отче, кажется мне, простите меня, какой-то нелепостью… шуткой… Если окажется, что всё было именно так, как вы утверждаете, и я действительно по своей воле связался с коммунистами, тогда я должен буду понести наказание как предатель.
— Спокойно, спокойно, Володя. Не кипятись, — говорит шеф. — Давай-ка послушаем наших специалистов… Кирилл, какие у тебя соображения? Нашёл что-то?
— Здесь нет никаких устройств слежения, которые могла бы оставить знакомая Владимира, — говорит Хлебов. — Получается, что в квартире капитана СГБ эту коммунистку интересовал только… сам капитан…
Я достал ещё одну сигарету из пачки, посмотрел на неё, и не стал прикуривать.
— Девушки! Что там у вас? — громко обращается шеф к работающим где-то в квартире Елене и Фотинии.