Варлорд. Врата Тартара
Шрифт:
При малейшем намеке на то, что надо что-либо предпринять, мысли снова перескочили на посторонние размышления. Заставляющая шевелить мозгами информация банально скинулась, чтобы не превышать уровень порога восприятия – ночь я не спал, пытаясь разобраться со всем происходящим, так что сейчас голова просто гудела.
Мыслить о чем-то важном долго не получалось. Уводя от серьезных размышлений, в памяти возникла одна из лекций фон Колера, где он рассказывал о том, почему одаренные с самого детства воспитываются в столь плотной и сверхнасыщенной среде, будучи при этом максимально удалены от упрощающих жизнь имплантов и гаджетов. И о том, как работает принудительное торможение мозга,
Между тем я все продолжал выбивать ритм перстнем, клацая по столешнице. Но монотонный и тоскливый похоронный марш уже неосознанно сменил, а в полной тишине кабинета сейчас звучал знаменитый темно-фиолетовый дым над водой.
0 – 3–5, 0–3 – 6–5, 0–3 – 5–3 – 0
Утро уже наступило, и мне скоро пора отправляться в гимназию. Я сейчас сознательно позволил себе на несколько минут расслабиться, отпустив мысли в свободное плавание, ни на чем не концентрируясь. Почти ни на чем. И когда ленивые мысли по развилкам ассоциаций привели меня к неожиданному выводу, даже невольно вздрогнул.
Фон Колер. Слепок души. Есть он вообще на мне? Профессор покинул поместье, умыв руки, чтобы не ввязываться в происходящее. А могу я быть уверен в том, что на мне действительно сейчас есть слепок души?
Живой перстень убитого Аверьянова продолжал отбивать ритм, я же чувствовал сейчас себя словно попал под холодный душ. Верить в то, что фон Колер обманул меня с наложением слепка души, не хотелось. Да и перстень Готфрида мертв, но чем черт не шутит?
Сейчас я знаю только одного человека, который может дать мне точный ответ. Вернее, это не совсем человек – потому что озаренная целительница уже иное, отличное от человека разумного, существо, иная сущность. Вот только появляется она тогда, когда сама хочет. И это не очень хорошо. А кроме того, она ведь не обязательно может дать правдивый ответ…
Отвлекая, негромко пиликнул таймер оповещения ассистанта. В гимназию идти не хотелось, но выбора не было. Настроение стало… не то чтобы плохое. Как будто весь мир вокруг против меня, но отсидеться дома не получится. Я уже и забыл это ощущение, исчезнувшее со времен получения школьного аттестата. Стараясь подбодрить самого себя, сменил частоту и тональность ударов перстня о столешницу.
7 – пауза – 7 – 10 – 7–5 – 3–2, 7 – пауза – 7 – 10 – 7–5 – 3–5 – 3–2 – 0
Ритм, знакомый любому футбольному болельщику моего мира. «Seven Nation Army», один из самых узнаваемых гитарных риффов двадцать первого века. Почувствовав направленное внимание, я поднял голову и встретился со змеиным взглядом индианки. Ира позволила себе едва поджать губы, показывая, что простота и гениальность мелодии ее впечатлили. Я в ответ только улыбнулся и подмигнул – третий сорт не держим. Особенно когда есть багаж знаний и культуры непрожитого в этом мире века. Которой – культуры в смысле, мне, если честно, сейчас не хватало.
Разделенный на сословия мир в верхних своих уровнях был похож на картины времен наполеоновских войн, когда ужасы войны скрывались за яркими красками. В моем же мире почти каждый первоклассник из любого слоя общества знает, что происходит с головой, если в нее попадает пуля. И анатомию тела учат не по учебнику биологии, а по фаталити в Мортал Комбат.
В этом же мире сословия отделены друг от друга будто зеркальными стеклами, и сам рок как протест не получил повсеместной популярности, так и оставшись на уровне
С силой в последний раз ударив по столу, я порывисто поднялся и направился к выходу из кабинета. Ира моментально отлипла от стены, собираясь по привычке занять место за моим плечом. Но я слегка затормозил, сбив ее с ритма движения.
«What the hell is going on?» – глянув в глаза Ире, громким шепотом напел я мотив песни «The Kids Aren't Alright» группы The Offspring. И, не дожидаясь ответа, вышел из кабинета. «The cruellest damn, reality!» – это уже шепотом, себе под нос.
Строки песни «С детишками не все в порядке», которые можно перевести как: «Что за ад вокруг творится? Да это чертова реальность!» – сейчас обретали неожиданный дополнительный смысл. Особенно в свете последних событий.
«Вася, иди сюда!» – на ходу мысленно крикнул я, когда миновал парадный зал под открытым небом, где беспрестанно работала строительная техника. Василий подбежал, когда я спустился с крыльца и уже подходил к машине. Облачен мой ординарец был в серую униформу прислуги поместья, подстрижен, причесан и гладко выбрит. Глядя в настороженные глаза видоизменившегося гангстера, я поджал губы и чуть дернул головой, вызывая на прямую связь демона. Взгляд Василия полыхнул багровым отсветом, и я достал из кармана перстень Аверьянова.
«Это что?»
«Ключ, господин».
«Ключ к чему?»
«Aether, господин».
«Эфир?»
«Да, господин».
«Почему ключ еще жив?»
«Тело мертво, сила жива».
«Господин», – машинально поправил я.
«Прошу простить, господин. Тело мертво, сила жива, господин», – склонился в поклоне Василий.
На извиняющийся поклон я даже внимания не обратил, думая о другом. Источник же: средоточие силы, энергетический сосуд. Я вспомнил лекцию фон Колера и манекен с изображенным средоточием силы – в районе спинного мозга, а также расположение всех энергетических каналов. И сопоставил это с картинкой мыслеобраза распростертого на брусчатке тела Аверьянова. Вот ведь демон! – не мог не восхититься я. Восхитился потому, что, снеся полголовы одаренному, демон сделал это, не затронув энергетические каналы и не выпустив накопленную Аверьяновым силу стихийной энергии.
«И долго ключ будет жив?» – едва приподнял я перстень.
«Ключ – сколь угодно долго, господин».
«А сосуд?»
«Сосуд может прийти в негодность, и aether уйдет».
«Тело где?»
«Второй корпус, в морозильной камере подвала, господин».
«Спрятал?»
«Запас карман не тянет, господин».
«А ты шаришь», – невольно и неосознанно ответил я, почти сразу же спохватившись. Никак не научусь полностью мысли контролировать.
«Рад служить, господин», – склонился в поклоне демон, стараясь не показать, что услышал мою случайную оговорку.
Отвернувшись от Василия, я сел в распахнутую дверь ожидающей машины. На переднем сиденье устроилась Ира. Открыв перегородку, отделяющую пассажирские места от водительского, я увидел закрепленную в держателе сверху штурмовую винтовку. А свой укороченный автомат Ира пристроила в креплении на месте убранного подлокотника.
В гимназию Ира сопровождать меня не стала, проводила до арки ворот. Телохранителям дальше нельзя. Да и безопасно в гимназии: этика поведения этого мира такова, что на территории учебных заведений враждебные действия может позволить себе только совсем конченый человек. А с такими здесь разговор беспощадно короткий, вне зависимости от положения в обществе.