Варлорд
Шрифт:
— Сильно оскорбительно? — скосив глаза, спрашиваю я у Драганы.
— Легко могут вызвать на дуэль, — отзывается та.
— Да? — возвращаю внимание к Вальторе. — Ну тогда, чтоб тебе всегда на Трансивер звонили, когда ты жирную шаурму ешь!
Накомис хрюкает и качает головой.
Так же быстро, как появились, тучи рассеиваются, и Повелительница бури хмуро требует:
— Что ты хотел?
— Ну как же, обсудить условия вашего дальнейшего нахождения на территории форпоста.
— Они прописаны в договоре, — глаза Вальторы превращаются в щёлочки.
— Который вы заключили с прошлым главой. Увы, он недавно споткнулся и упал на мой револьвер. Хм, звучит как-то двусмысленно. В общем, его больше нет. Самое время пересмотреть условия договора. Ты правомочна это делать? Или мне нужно переговорить с настоящим лидером вашего клана?
— Она говорит за клан, — негромко замечает Драгана.
— Я говорю от имени Дома Архарц! — надменно заявляет Вальтора.
Взгляды сестёр скрещиваются и полыхают лютой ненавистью. Куда там врагам. Никто так не бесит, как собственная семья. Уж мне ли не знать.
— Поговорим в другой обстановке, — нехотя добавляет она. — На третьем перекрёстке поверните направо. Там находится комплекс. Я буду ждать тебя на втором этаже.
— По-моему, неплохо прошло, — констатирую я, когда Вальтора улетает.
— Если альтернативой являлся сценарий, где нас прикончат на месте, да, всё прошло идеально, — с сарказмом отзывается Нако.
Слышится негромкий щелчок, шелест выходящих газов и ритмичное бульканье. Тай сидит в кузове пикапа и спокойно потягивает себе пиво, не испытывая ни малейших угрызений совести. У него нервы не стальные канаты, а настоящие титановые балки.
— Ты можешь прекратить хлестать пиво хотя бы до того момента, как нас начнут убивать?! — не выдерживает индианка, развернувшись на водительском сиденье в сторону Николая.
— Тогда будет поздно, — резонно возражает он, оторвавшись на миг от металлической ёмкости.
Мы продолжаем движение по городу. Здесь имеется разительный контраст с Уайтклэй. Во-первых, у нас гораздо чище. Тут до сих пор неубранные валяются мёртвые тела людей и нескольких монстров, все разной степени разложения, а кроме них — всевозможный мусор.
Во-вторых, у нас въезд на территорию форпоста перегораживает стена, а тут проход полностью свободен. По крайней мере так я думаю, пока не замечаю пяток дрокков-снайперов, засевших на крышах домов. Их винтовки следят за нами неотрывно.
В-третьих, у нас жители передвигаются свободно и выглядят уверенно, насколько это возможно для людей, выживших после падения цивилизации. Всё же постоянная борьба за собственное выживание накладывает отпечаток. А тут на улицах практически никого не видно, а если кто и идёт, как вон тот плюгавый мужик, то постоянно озираясь и очень быстро.
— Скажи, мил человек, — поддав газу, догоняю его и торможу рядом, — а где сидит Самеди с ребятами?
Горожанин теряется, испуганно переводя взгляд с меня на Драгану и обратно.
— Там, — рука указывает примерно в том же направлении, что обозначила Вальтора.
— Рядом с ушастыми что ли?
— Да.
— Тебя как звать-то?
— Терри.
— А меня — Егерь. Ты в курсе, Терри, что Самеди сдох? Да и все ублюдки, что с ним вчера укатили, тоже?
Мужичок преображается на глазах. На его лице возникает такая надежда, кажется, будто ему сообщили, что всё случившееся за последние недели просто глупый пранк. Сейчас прибегут операторы с камерами и болтливый ведущий, чтобы вручать всем участникам подарки.
А потом местный житель снова мрачнеет.
— А какая разница, если эти пришельцы остались и всем заправляют? Что Самеди всю аркану сдавать, что им, — он тяжело вздыхает.
— Это они так сказали? Пришельцы?
— Что? — не понимает собеседник.
— Пришельцы велели теперь им аркану сдавать?
— Да. Вчера днём всем приказали.
— Быстро подсуетились, суки, — Накомис сплёвывает на дорогу.
— Вот что, Терри, собери всех выживших минут через 30 там, где я смогу с ними пообщаться.
— Бейсбольный стадион, — механически предлагает он, а потом вглядывается мне в лицо. — А ты кто такой, Егерь?
— Я ваш новый шериф. Самеди я ухайдакал.
— Ты что ль с того второго форпоста?
— Ага.
— А ушастых этих,— кивок на Драгану, — можешь так же, — характерный жест большим пальцем по горлу.
Мечница скрипит зубами под мой сдержанный смех.
— Я работаю над этим.
— Бейсбольный стадион, — он указывает на восток. — Через тридцать минут.
— Ага.
Едем дальше, и Драгана, не выдержав, задаёт вопрос:
— Зачем ты помогаешь им?
— Это что, какой-то вопрос с подвохом? Потому что они такие же люди, как и я.
— Не такие же. Ты — хищник. Они — жертвы. Не могут бороться и не хотят. Что мешало им перебить своих тюремщиков?
— Те действовали спаянно и были вооружены. Имели классы и способности.
— Отговорки, — отмахивается Драгана. — То были Нулёвки да Пустышки. Они не сильно отличаются от обычных выживших. Просто этим травоядным не хватало ни мужества, ни дерзости, чтобы убивать и умирать.
Накомис, слушающая наш разговор, бросает со злостью:
— Тебе хорошо рассуждать, кто тут жертва, а кто нет! Тебе объяснили все правила, дали нужные навыки! А это простые мирные жители, многие из которых никогда не держали в руках оружия. И что теперь, бросить их подыхать?!
— Да, — отрывисто роняет дрокк. — Если они не готовы драться за свою жизнь, значит, они её не достойны.
— Ты такая же, как та грёбаная сука Вальтора! — рычит полицейская. — Монстры! Две горошины из одного стручка!