Варвара не-краса без длинной косы

Вкуфь Вера

Как не выпрыгивает у Вари сердце от волнения, а всё-таки на третьем витке, когда около ёлки клубочек заговорённый бегал, Варя его и отловила. Не давался он поначалу — даже на ствол ёлочный закатываться норовил от рук её. Только от Варвары не уйдёшь особенно.

Поднесла Варя клубок к лицу. Посмотрела внимательно. Тот даже сжался, кажется, судьбы своей ожидая. А Варя вздохнула и заговорила, будто бы и не с ним:

— Вот ты чего думаешь... Что ежели оборотень — так сразу и не человек? Так зверь что ли жестокий? А вот и нет... Вспомни сказку: там волк коня съел... Так сам вместо коня и служить нанялся...

Нет, сказка, конечно, ложь... Да разве же было от Тихона мне что плохое? А вообще кому от него плохо было? Что нрав крутой — так это и что дальше? Бориска, будь он не ладен, покладистый был, а вон чего вышло... И что теперь? Разлюбить мне что ли Тихона? Уж не разума ли ты лишился?

Сурово Варвара брови собрала, словно ответа в самом деле от клубка заговорённого ждала. Да только как он ответ дать может, ежели для другого изобретён был? Так что Варвара сильно серчать на него не стала.

Только осторожно себе под ноги положила.

— Давай с тобой уж придём, куда надобно, — попросила.

Ожил тогда снова клубок, завертелся у Вари под ногами, подпрыгнул несколько раз да вперёд покатился. Ровнее уже да увереннее. Без заворотов ко пням да ёлкам.

А дорога уж незнакомой давно стала. Не была Варвара раньше в местах этих заросших. Хрустит всё под ногами — сухое, будто осень уж на дворе. Холодает не по-летнему. Земля неприятной становится, мягкой под ногами. Будто так и норовит в себя утянуть. Или обутки по крайней мере с ног стянуть. Запах несвежий стал между кустами незнакомыми сгущаться — так нос зажать и хочется. Видно, болота рядом располагаются.

Болот Варвара не жаловала — ещё болотников али ещё кого ей встретить не хватало. Не до них сейчас. Да только клубок скачет уверенно да ловко, что бельчонок. Лёгкий потому что. Не увязает в почве мягчеющей.

Совы где-то недалеко голосить начали. Противно так, пискляво, словно стрелы в самые уши запустить пытаясь. Всё удобства пути не добавляя. Да и клубок слабее всё видно — сгущаются деревья с кустами, света белого лишить норовят.

Варя тогда на зло быстрее зашагала. Может, и лучину бы зажечь осмелилась, что с собою на всякий случай взяла. Кто скрывается — того ж и ищут. А ежели открыто прям идти... Авось и не заметят, кому не надобно.

Да без лучины смогла разглядеть, что клубок остановился да на месте замер. Будто самые обычные нитки в нём. Без ворожбы осталися. И Варя стоит, по сторонам лупешит — не готовила её к такому жизнь. Чтоб помощник волшебный вдруг силу свою растерял в миг самый не подходящий.

Да растеряться толком не успела — пригляделась повнимательнее. Были бы не такие зоркие глаза, и не увидела б Варвара землянки той. Приплюснутая она к земле. С окном невразумительным. И будто тиной соломенной сверху покрытая.

Слышала Варя, что живёт где-то Ведьма Болотная. Да знакомиться с ней цели никакой не имела. Побаивалась даже. Говорили, что ведьма эта ворожбой давно ещё занималась. Да не удержалась на краю колдовства — большего захотела. Не урожай предсказать или удачей у богов заручиться в деле. А богатства да поклонения. Силы большой, власти. Не только над людьми, над природою. Стала чернокнижием заниматься. День с ночью путать пытаться. В зверьё разное оборачиваться да людям вредить. За это и прогневался на неё Перун. Да и проклял. Отчего не смогла больше

ведьма с людьми обычными жить. Уйти ей пришлось на отшиб большой. Болотный. Да там и жить, непонятно чем промышляя. Всеми позабытая.

Нехорошо Варвару кольнуло, рядом с домишком этим стоючи. Да клубок и не спешил уходить никуда. Даже на месте не крутился веретеном. Значит всё-таки куда надо привёл.

Вздохнула Варвара да пошла мимо землянки осторожно — вход в неё искать.

Покосившаяся дверь у землянки этой. Грязью поросшая да пылью. Специально будто, чтобы не трогал никто её. Да нет у Варвары выбора. Постучала она вежливо в деревяшку истрёпанную. Как и думала, не ответил ей никто. Только вежливость Варина не безграничная. Она и без приглашения зайдёт, ежели ей надобно.

Не поддалась в начале дверь. Пришлось всем весом на неё наваливаться. Да всё равно не заперта — поддалась, отползла тихо в сторону.

Дохнуло на Варю запахом щепки мокрой да чада огненного. И не видать ничего за дверью открывшейся. И не слыхать. Будто и нет никого. Только всё равно не спокойно на душе у Вари очень стало. Словно сердце раньше разума чего важного узнало.

— Здравствуй, хозяюшка, — всё с той же тишиной Варвара поздоровалась. Да поклонилась, как ежели б видел её кто. Не последовало ответа никакого.

Варя тогда шире дверь распахнула. Так, чтоб свет какой-никакой просачиваться всё-таки начал. Пол тогда деревянный Варя увидеть смогла. Добротный. Да стены такие же. Вроде крепкие на вид. Не сказать, чтоб гостеприимные. Да и не угрожающие. Только ещё сильнее у Вари сердце зашлось.

Против окна со светом каким-никаким Варя спину увидела. Сгорбленную. Упавшую почти на пол. На пятки замершие стекающие. Головы растрёпанной не видно почти. А то, что видно — дёргается вверх да вниз, словно рушится да из последних сил себя удерживающую. Тряска трясёт фигуру горестную, задыхается она будто да в боем внутренним бьётся. Разрывающим её изнутри.

Тоска сразу на Варю бухнулась. Глаза сами к фигуре бьющейся привязались. Боятся выше подняться, от неё оторваться. Да дух Варин будто внутри застыл. Будто холод болотный окончательно тепло человечье из неё вытравил. Голову да сердце заморозил. Тогда только Варвара смогла посмотреть, кто на лежанке перед женщиной лежит.

Профиль — резкий, с бровями крепкими. Нос в вышину стремится. Глаз только не видно — закрытые. И не шевелятся даже под веками опущенными. Как и грудь замерла — не хватает больше воздуха. Будто сама одеревенела, вместе с покрытием земляночным. И ни рука, ни нога не шелохнётся. Ровно всё лежит. Левая рука только вывернута неудобно — локтем наружу. Так и тянет Варю поправить — чтоб удобнее Тихону было.

Это его, наверное, Ведьма Болотная заколдовала. Чтоб жизнь из Тихона не ушла окончательно. Заморозила болотом студёным. Сберегла в груди где-то, что отдыхает от дыхания покуда. А потом снова расколдует. Чтоб вернулся румянец на щёки. Чтоб кожа снова цвет человечий обрела. Чтоб язык хитрый снова Варю не-красой обозвал. Или ещё как. Как угодно. Только чтоб заговорил снова. Аж до дрожи у Вари мысль эта в голове заколотилась.

А женщина меж тем на ноги поднялась. Вроде неловко, но спешно. Увидела только Варя, как вырастает её фигура, сгорбленная всё ещё. А дальше боль Варя резкую почувствовала.