Варвары (Варвары - 1)

Мазин Александр Владимирович

Правда, то, как ловко и привычно ухватил Овида рукоять тесака, вызывало серьезные сомнения в "мирности" жреца. И вообще: такими лапами можно без всякого оружия головы отрывать. Черепанов, доселе уверенный, что любого местного жителя без проблем "поставит в партер" или кинет на лопатки, в отношении Овиды засомневался. Дело было даже не в первобытной мощи местного шамана. Если грамотно подойти к грубой силе - любого носорога можно завалить. Где навыки спортивной борьбы спасуют, можно и дзю-дзютцу применить. Фокус в том, что двигался Овида вовсе не как безмозглый носорог, а как гризли.

И даже мастью - стального цвета жесткой гривой да бородой смахивал на серого медведя, с которым как-то, вдали от родины, у Черепанова имела место неприятная встреча. И тогда у Геннадия возникли очень сильные сомнения, что гризли можно остановить полудюжиной тт-шных пулек. К счастью, проверять эти сомнения на деле не пришлось. И хотелось верить, что то же будет и в отношении Овиды. Тем более, мужик симпатичный. Да и Травстила тоже мужик что надо. Похоже, что и он, Геннадий, им по нраву пришелся...

– Никакой он не бог, - уверенно сказал Овида.
– Герой, это да. Правильный муж. Наш. Хоть и чужой. Ты, Травстила, присмотрись к нему.

– Уж присмотрюсь, - пообещал кузнец.
– Я сегодня много полезного узнал. И еще больше узнаю. Там, на небе, много интересного есть. Тем более, он не с нашего неба, так?

– Молодец, - похвалил Овида.
– Догадался. Да. Не с того он неба, где наши боги обитают и куда мы с тобой попадем, здешний путь пройдя. Но сила в нем - исконная. Наша.

– Ах вот ты про что...
– проговорил Травстила, покосившись на чужака. Как-то не верилось, что такой умный человек - да вдруг почти совсем не понимает их речи.
– Но он же - чужой. Не нашей крови.

– Кто знает?
– задумчиво пробасил Овида.
– Может, и не нашей, да ведь не хуже его кровь, чем у гепида, а?
– жрец гулко захохотал, разинув мохнатую пасть.

Гееннах глядел ему в рот с интересом. Травстила подумал, что у Овиды во рту есть на что поглядеть. Хоть и не молод Овида, а зубы - как у молодого: один к одному.

– Я вот что думаю, - сказал он, когда жрец перестал смеяться. Непривычно чужаку наше оружие. И дивный самострел, который он мне изобразил, - тоже непривычен. Это сразу видно, когда о своем оружии говоришь, а когда - нет. Может, они там, на своем небе, вообще без оружия обходятся? Как думаешь?

– Думаю, нет, - уверенно ответил Овида.
– Вижу я: многих убил Каумантиир Гееннах. Воин он.

– Но ведь и голыми руками убивать можно, - заметил Травстила и опять покосился на Каумантиира. Значит, многих убил Гееннах. Если Овида сказал: так и есть. Овида такое видит. Убил - и хорошо. Такой, как Гееннах, из пустой похвальбы убивать не станет. А воин на то и воин, чтобы убивать. Только какой он воин? Такой, как рикс Одохар? Или такой, как Овида-жрец? Или, может, такой, как сам Травстила?

Что ж, придет время - и Травстила узнает. Куда торопиться?

– Грхм!
– Овида откашлялся, повернулся в сторону дверей.
– Слышишь, Травстила, в селе шум какой-то?

Травстила не слышал. Работа в кузнице слух портит. Но если Овида говорит: шумят, значит, шумят. Сколько помнил Травстила, Овида-жрец никогда не ошибался.

Глава тридцать пятая

АЛЕКСЕЙ КОРШУНОВ. СЧАСТЛИВОЕ УТРО (продолжение)

Они остановились во дворе.

– Эй там, на борту!
– крикнул Коршунов.
– Мы пришли!

Изнутри не отозвались.

Тогда Алексей откинул шкуры и вошел, потянув за собой Рагнасвинту.

Внутри было пусто: ни Геннадия, ни Хундиловой дочки.

– Ага!
– Коршунов обнаружил завернутые в лопухи останки поросенка. Живем, Свинка!

Выбрал кусочек побольше, протянул юной подружке...

Рагнасвинта стояла посреди избы, разглядывая кучку золота на столе.

– Хм-м...
– Алексей подошел поближе.

Так-так-так... Блондиночка Алафрида забыла не только золото, но и кое-что из одежды. Поясок, например.

Коршунов поднял за ремешок драгоценное ожерелье. А прилично весит, грамм на триста потянет... Стоп!

Среди безыскусных отливок затесалась... Ну точно! Самая настоящая монета! Небольшая, чуточку обкусанная по краям, но с выбитым на аверсе классическим римским профилем и изгибающейся надписью неровными буквами. Что-то вроде "TI. CLAVD. CAESAR. AVG. IMPR. VI".

Вероятно, сие означает что-то вроде "Клавдий-Кесарь-Август-Император-ш# естой"? Или шестой - это год? Клавдий, Клавдий... Вроде был такой император. Но когда? Этого Коршунов не помнил. Вернее, не знал. Но одно он знал точно: надпись на монете сделана латинсними буквами. Вот как оно выходит... Значит, вот оно как... Будто ледяная змейка пробежала по спине.

Если есть римские монеты, значит, и Рим - есть!

И уже не на уровне разговоров и предположений, а как явный осознанный факт, выгравированный в сознании:

ЗДЕСЬ ЕСТЬ РИМ!

... Рагнасвинта тоненько пискнула и рванулась к двери... Коршунов великолепным броском перехватил ее по пути, сгреб в охапку...

Вопреки ожиданию, девушка даже не пыталась вырваться, наоборот, прижалась к нему, мелко дрожа.

– Ты чего?
– спросил Коршунов.
– Хвас? Не бойся, я с тобой, дурочка.

Рагнасвинта спрятала мордашку у него на груди, потом украдкой выглянула - и снова спряталась.

Коршунов перехватил ее взгляд и обнаружил цель.

На лавке-ложе валялся Генкин талисман, ублюдок Буратино.

Ах ты Господи! Неужели пластмассового уродца мы так испугались?

Последующий эксперимент показал: да. Именно этот незамысловатый продукт китайской легкой промышленности вызывает у маленькой отважной (заявиться ночью к страшным богам - тут незаурядное мужество требуется) Рагнасвинты панический ужас.

Была проведена воспитательная работа.

Взятый за нос Буратино был подвергнут серии унижающих достоинство процедур. Как и следовало ожидать, никакой мести и гнева со стороны уродца не последовало. Та же глупая китайская улыбочка.

Вроде помогло. Поняла, дурочка, что бог не боится и ей не советует, поскольку у него, бога, все под контролем. Под его, бога, присмотром поганая кукла никому не посмеет пакостить.

Рагнасвинта оживилась. Внесла предложение: почему бы не разжечь огонь и не предать поганца очистительному пламени?