Варяги. Славяне. Русские
Шрифт:
Хотя Миллер о древности происхождения славян ничего не говорит, а говорит только о позднем появлении славян в Восточной Европе. Но, разумеется, М.В. Ломоносов имел основания заподозрить Миллера, что последний считает славян молодым этносом.
В XX в. наиболее заметным отечественным историком, защищавшим тезис о сравнительно позднем появлении славян в Восточной Европе, был И.И. Ляпушкин. Он считал, что славяне в Поднепровье появились с запада или с юга, из поречья Дуная, а произошло это около VI в. и. э. То есть приход славян на Днепр Ляпушкин по сравнению с Миллером омолаживает на столетие [109]. Ломоносова, умевшего швыряться тяжелыми академическими стульями, не него не нашлось.
Для выявления других странностей
Легко заметить, что приведенные тезисы противоречат друг другу. Если не известны следы славянства более древние, нежели от VI в., то откуда известно, что «общеславянский язык и выделившиеся из него славянские языки» имеют «многотысячелетнюю историю»? И к тому же «сближались и расходились с другими индоевропейскими языками»? И что автор понимает под «схождением» и «расхождением»? Как я уже ранее говорил, если расхождению языков исторический материал дает подтверждение, то «схождение» остается целиком на совести тех, кто этот термин использует, забывая привести примеры таких «схождений». Крайне неудачна фраза «…общеславянского языка и выделившихся из него славянских языков…». Если из какого-то языка выделился язык, то на самом деле мы имеем распад одного языка на два родственных. А приведенная цитата снова вызывает в памяти сравнение с праязыком-курицей, несущей выделившиеся языки-яйца. И когда же эта курица наконец попала в суп истории?
Вернемся к «многотысячелетней истории славянского языка и выделившихся из него славянских языков». Истории не известно ни одного случая, чтобы живой язык за тысячи лет не менялся. А поскольку в любом языке есть диалекты, значит, всегда будет тенденция к превращению их в самостоятельные языки. Если же язык распался на самостоятельные языки, как, например, праславянский — на отдельные славянские, то за тысячи лет они разойдутся так, что только научный анализ позволит определить их родство между собой. Поскольку родство славянских языков легко определяется на бытовом уровне, то не может быть и речи о многотысячелетней истории отдельных славянских языков. Языкознание давно уже рассчитало, что распад единого праславянского языка начался в VI в. и. э. Обратим для начала внимание на совпадение двух дат: когда историческая лингвистика фиксирует начало распада праславянского языка и образование отдельных славянских языков, археологи фиксируют первую безоговорочно славянскую археологическую культуру. Несомненно, VI в. занимает особое место в славянском этногенезе, и я к нему еще вернусь.
В истории вопроса славяногенеза приходится с огорчением констатировать, что слишком многие историки игнорируют древний принцип «без гнева и пристрастия». Как это происходит — цитирую: «Литература о славянской прародине огромна, и рассмотреть ее невозможно даже в специальной работе. Принципиальное значение может иметь оценка двух подходов и представлений: один, идущий от П. Шафарика (1795–1861), именуемый иногда «романтическим», — взгляд на славян как народ, издревле занимавший обширную территорию, другой — предположение о существовании небольшой прародины, из которой происходит расселение в разных направлениях. Именно второй вариант породил множество концепций, причем не обошлось и без влияния локальных патриотических настроений. О.Н. Трубачев напомнил мудрые слова Брюкнера, который давно ощутил методологическую неудовлетворенность постулата ограниченной прародины: «Не делай другому того, что неприятно тебе самому. Немецкие ученые охотно утопили бы всех славян в болотах Припяти, а славянские — всех немцев в Долларте (устье р. Эмс. — О.Т.); совершенно напрасный труд, они там не уместятся; лучше бросить это дело и не жалеть света Божьего ни для одних, ни для других» [101, с. 113].
Поскольку А.Г. Кузьмин цитирует О.Н. Трубачева и Брюкнера с явным одобрением, значит, согласен с такой позицией. Того, кто занимается наукой, должна интересовать истина. И ничего больше! Если ты больше озабочен вопросами национальной и политической толерантности, то историю следует бросить и податься в политические публицисты. Я же со своей стороны не могу понять, чем плохо иметь предков, вышедших, допустим, из болот Полесья на широкую историческую арену. Чьи предки где поместятся, а где нет — предмет исторической демографии, а не психологических комплексов на тему «я тебя уважаю — и ты меня уважай»!
О терминах «склавин» и «сакалиба»
Еще одной непреложной истиной считается, что слова «склавин» и «сакалиба» значат то же самое, что и «славянин». Первое из них — «склавин» — широко применялось в Европе в Раннем Средневековье, в поздней латыни sklavus — «раб», в современном немецком языке оно сохранилось доныне в форме «склав» — «раб». В свое время расистски настроенные германские историки истолковали этот факт в том смысле, что еще древние германцы смотрели на славян как на народ, годный только в качестве рабов для высшей германской расы. Самое забавное, что никакого другого вразумительного объяснения никто из них не дал. В самом деле: почему и по-латыни, и по-немецки слова «раб» и «славянин» звучат одинаково?
Единственный камень преткновения в идентификации понятий «славянин» и «склавин» — звук к, совершенно против всяких законов лингвистики затесавшийся в слове «склавин» между сил. Самое первое упоминание славян в форме «склавинос» относится к 525 г. Кроме того, слово встречалось в форме «склавин», «склавен», «склав», «склавус». В арабском языке раннего средневековья употребляли другое слово, где согласный звук к «переехал» во второй слог: «сакалиб», «сакалиба».
Версии, при помощи которых пытались объяснить такие формы написания, смотрите у В.П. Кобычева [90, с10; с.121–122].
Стоит обратить внимание, что «склавин» и «сакалиб» звучат не очень похоже друг на друга. Для того, чтобы считать эти слова родственными, не обойтись без предположений о перестановке и выпадении звуков, о переходе звука в — в б и звука и — в а. Оба слова явно неславянские по происхождению, значит, если считать их самоназванием славян, то они — заимствованные, как справедливо указывает В.П. Кобычев. Но на каком основании утверждается, что эти термины — суть самоназвание славян, что античные и арабские авторы от самих славян услышали их. Известно много случаев, когда окружающие народы называли соседний народ именем, которым он сам не пользовался. Похоже, исследователей просто завораживает определенное сходство слов «склавин» и «сакалаб» со словом «славянин».
В 30-х гг. академик Н.Я. Марр высказывал мнение, что «племенное название «славянин» и «склав» происходят от древнего имени скифов — «сколоты». Эта версия была популярна в советской науке до начала 50-х гг., когда учение Н.Я. Марра о языке было отвергнуто советской лингвистикой» [90, с. 10]. При этом Марра отвергли всего целиком, хотя по частным вопросам у него встречаются остроумные догадки.
Сразу определюсь: Н.Я. Марр был неправ, возводя этимологию слова «славянин» — к «сколот». Но происхождение слов «склавин» и «сакалиба» со словом «сколот» — связано.