Варяги. Смута
Шрифт:
— Ты прав. Но меньше, чем десять тысяч войска, Владимир со своими советниками брать ни осмелятся. Полностью им верного.
Быстро подсчитав расклады и приплюсовав известные сведения, я тогда ответил Карнаухому:
— Пять тысяч дружинников — это да. они за ним и в огонь, и в воду, и в выгребную яму. Наемники… Две тысячи йомсвикингов. Что скорым шагом движутся в Киев из Хольмгарда… Не удивлюсь, если Добрыня с Путятой всякого печенежского отродья поднаняли к ним в довесок. Не меньше тысячи будет, а то и столько же.
— Исходишь из худшего, Мраучный?
— Жизнь такая, Карнаухий, — ухмыльнулся я. — Пять да четыре, получаем девять. Ну и чуток наместников из спокойных городов пощиплет. Вот тебе та десятка тысяч клинков, под охраной которых наш великий князек будет уютно себя чувствовать. Не забываем, что ему надо и тут многих своих оставить, дабы не стряслось чего.
— И какой воинской силой уже мы его бить собираемся?
Вопрос был к месту, но радовало меня другое. та самая оговорка «мы». Проскочившая в речи союзника. Она выскочила сама по себе, непреднамеренно. Хороший знак, однако. Ну а ответ на вопрос… Он у меня был тогда, останется и впредь.
— Если считать сильно союзных мне ярлов Переяславля, таких как Зигфрид Два Топора, то я располагаю одной тысячью и еще ста с лишним клинками.
— Для вольного ярла — внушает уважение, — согласился Ратмир. — Но для схватки с Владимиром… грустно.
— Это стержень, вокруг которого будут навиваться другие стальные ленты. Откликнувшиеся на призыв Рогнеды Рогволдовны… Ты, Ратмир. Храмовые воины, которых до глубины души оскорбило грядущее со стороны сына Святослава Великого предательство веры предков. Договоренности есть, нужен лишь знак и повод для начала. А это я могу предоставить в любой момент.
— Так чего ты ждешь?
— Последнего шага Владимира. Клича о сборе вольных ярлов и их хирдов в поход.
— То есть пусть он сделает за нас часть наших же дел? Не-ет, ты не «мрачный», ты «хитрый». Главное, чтобы потом то же самое не повторилось…
— Не повторится. Это лишь для тех, кто тянет нашу родные земли в болото. Зато для них — в полной мере.
Некоторые опасения Ратмира были понятны. Он явно не хотел, чтобы в случае удачного свержения Владимира продолжилась грызня за власть. Вот и давал мне это понять. Логично, практично… Но мои ответные слова были искренни на все сто процентов. К тому же его я врагом точно не видел. Иные у него интерсы, в раздроблении. Развале и прочих пакостях он точно не заинтересован. А по остальному можно и нужно договариваться.
Переяславль день ото дня становился все более заполненным. Обозы с продовольствием, иные припасы, постепенно подтягивающиеся в город последние из числа наших людей и тех, кто съезжался на призыв княгини Рогнеды. Представители храмовых воинов опять же. ну а три Сотни Ратмира Карнаухого и вовсе стали апофигеем этого процесса.
И ощущение ожидания. Все чего-то ждали. Но лишь немногие среди этих «всех» понимали, чего же именно ждут. И тут пришел он… Сигнал о том, что да, теперь точно пора. Как всегда, в довольно неподходящее время.
Еще в том, своем настоящем времени, мне было довольно любопытно насчет того, как обстояли дела с раскрепощенностью в веках минувших. И вот я тут уже довольно долгое время. Как ни крути, а возможностей узнать про все про это оказалось более чем достаточно. Вот и узнал… Брехня все это, насчет скромности и зажатости девушек. Нет, были, конечно же. и такие. но ничуть не большем, чем там, в третьем тысячелетии. Впрочем…
Здесь же еще дохристианская мораль, где радости интимные не есть «грех великий», а женщина вовсе не «дочь сатаны», «сосуд зла» и прочие ереси монахов-аскетов и монахов-педерастов. А уж про такую забавную штучку как «целомудрие невесты» чаще всего и думать не приходилось. А вот что было — так эточеткий, категорический для девушек запрет на отношения вне варяжской касты. Жрецы явно имели какое-то, и вовсе не смутное, представление о генетике и тому подобных вещах.
Ну да не о том речь. А о том, что стук в дверь раздался, как бы это помягче сказать. чуть ли не посреди одного весьма приятного занятия. Поначалу решено было не обращать на это внимания, но тут последовала вторая серия ударов даже не кулаком, а латной перчаткой или окованным сапогом. Это значило, что дела отлагательства не терпят.
Вот и оставалось накинуть на себя необходимый минимум одежды, опаски ради прихватить со стойки с оружием скрамасакс и уже в таком виде, поливая весь мир грязно-заковыристой руганью, прогуляться через пару комнат до двери личных наших покоев.
— Кого еще Гарм принес?
— Да хранит его дин от такой глупости, брат… Я собак не люблю, даже четырехглазых, — раздался из-за двери голос Магнуса. — Открывай…
— А позже нельзя? Я тут, как бы это сказать…
— В малом количестве одежд и в дурном настроении, — мигом уловил суть еще невысказанной претензии жрец Локи. — Но придется. Йомсвикинги. Они прибыли. И Владимир сразу же объявил, что в союзе с ромейским войском идет в поход на Болгарское царство. Призывает всех князей земли русской и отдельных воинов проявить удаль и завладеть великою добычей.
— Меч Сурта им в задницу, да чтоб через глотку вышел, — проворчал я, открывая дверь. — Заходи. Один!
Магнус, никогда не отличавшийся неловкостью движений, ужом проскользнул в приоткрытую дверь, которая сразу же захлопнулась… Ну а я, бросив скрамасакс на одно из кресел, отправился в соседнюю комнату. надо было одеться как подобает, а не щеголять перед побратимом в одних портках. Да и Роксана наверняка скоропприсоединится, тоже не в неглиже..
Так оно и вышло. Более того, мое воинственное чудо уже наседало на Магнуса, когда я вернулся. Претензия была очевидна — овтекли, принесли не самую приятную новость, так еще и заставили в быстром темпе одеваться. Кошмар для женщины, даже для воительницы. Магнус это хорошо понимал, но все равно не мог удержаться от улыбки. Больно уж напористо и энергично Змейка наседала на него. Своего друга и побратима. А еще обещала чем-нибудь стукнуть… Не шибко больно. но чтоб надолго запомнилось.
Эх, как ни интересно это все слушать и вообще наблюдать за столь комедийной сценкой, но пора и прекращать. А то ведь увлекутся, подерутся, помирятся… Как дети.
— Все уж, хватит. Норов показали, пора и делом заняться. Змейка, краса ты моя несравненная, отстатнь от побратима, он еще разговаривать должен и не только с тобой.
— Фу…
— Содержательно, но не слишком. А ты, Магнус, давай уже. не рожай ежика против шерсти.
— Пора нашему Мрачному прозвище менять, да ведь не получится, — сокрушенно развел руками Магнус, после чего подпер спиной стену. Философски взирая на Роксану, принявшуюся играться с брошенным мной на сиденье кресла скрамасаксом. — А ежели серьезно, то теперь нам можно делать все, что мы и замыслили. Поход состоится, сейчас оповещают всех в Киеве, скачут вестники и летят грамотки с голубями по всем городам и весям.