Вас снимает скрытая камера!
Шрифт:
Надежда подумала: а почему, собственно, она называет убийцу «он»? Вполне может быть, что это «она», женщина… В конце концов, женщины не меньше мужчин способны на преступление…
Из коридора снова донесся тихий скрип.
И тогда Надежда не выдержала. Она выглянула из-за двери ванной, потому что неизвестность показалась ей гораздо страшнее любого понятного, видимого зла.
Она выглянула в прихожую и увидела, как медленно приоткрылась дверь стенного шкафа и оттуда показалось женское лицо.
Это лицо было бледным. Это лицо было знакомым, хотя Надежда ни разу не видела его, так сказать,
И тут случилась удивительная вещь. Надежда абсолютно перестала бояться. Да и на самом деле, пока опасность была неясной, безымянной, неопределенной – она пугала Надежду до судорог, до умопомрачения, но, когда у этой опасности появилось лицо, да к тому же лицо такое заурядное, невзрачное, обыкновенное, – страх отступил.
Тем более что выглянувшая из кладовки женщина сама была здорово напугана.
Увидев Надежду, она вскрикнула, как ошпаренная вылетела из кладовки и бросилась к дверям квартиры.
Еще немного, и ей удалось бы сбежать, но, к несчастью, ее путь пролегал мимо двери ванной, то есть мимо Надежды Николаевны. И Надежда, разумеется, не упустила свой шанс. Она ловко выставила правую ногу, незнакомка споткнулась и упала.
Надежда схватила удачно подвернувшуюся под руку швабру, напрочь забыв, что нельзя оставлять в квартире свои отпечатки, и подскочила к поверженной незнакомке. В руках рассерженной женщины обыкновенная швабра – грозное оружие. Незнакомка со стоном поднялась на четвереньки и потерла ушибленное колено. Увидев занесенную над собой швабру, она жалобно проговорила:
– Не… не бейте меня!
– За что ты убила бедного Витю? – сурово вопросила Надежда и слегка повела в воздухе шваброй.
Она решила сразу же брать быка за рога и деморализовать противника.
Женщина подняла руки к потолку и воскликнула:
– Я его не убивала! Не убивала!
– Ну да, – недоверчиво отозвалась Надежда, – он сам утопился!
– Когда я пришла, он уже был… там… в ванне… мертвый!
– Вот как? – Надежда по-прежнему смотрела с недоверием и не выпускала из рук свое оружие. – И как же ты попала в квартиру?
– Дверь была открыта…
Надежда сама понимала, что задала глупый вопрос: она сама точно так же только что вошла в незапертую дверь. Странным образом этот факт несколько успокоил ее и внушил доверие к незнакомке. Кроме того, она казалась такой беспомощной, стоя на коленях.
– Ладно, можешь подняться. – Надежда немного отступила, но на всякий случай не выпускала из рук швабру.
Встав на ноги, женщина стала заметно увереннее. Она посмотрела на Надежду и неожиданно сказала:
– А вы-то кто такая? И что, интересно, вы здесь делаете?
– Я пришла в эту квартиру, чтобы поговорить с Виктором о том, что он видел… о том, что он знал про обстоятельства некоторых последних событий… И вообще, почему это я должна отвечать на ваши вопросы?
Надежда гордо подняла голову и выдала свою любимую фразу, позаимствованную из старого детективного фильма:
– Вопросы здесь задаю я!
– Вы… вы из милиции? – упавшим голосом проговорила женщина.
Надежда пожала плечами – определенно у дамы от страха поехала крыша. Где, интересно, вы видели работника милиции, который в качестве оружия применяет домашнюю швабру? Вообще-то, соблазн был велик – наговорить тетке с три короба, напугать, она и расколется. Но, во-первых, все-таки женщина не производила впечатления слабоумной, она вполне могла опомниться и потребовать у Надежды документы. А у нее их нет. И во-вторых, уж очень не хотелось Надежде так явно врать. Одно дело – представиться тетей несуществующей племянницы Тани Собакеевой, и совсем другое – выдать себя за работника милиции. Этак можно и срок схлопотать!
Между тем женщина очень внимательно рассматривала Надежду. Она отошла чуть в сторону и склонила голову набок, потом приоткрыла дверь в комнату, чтобы в прихожей было больше света. Надежда даже слегка забеспокоилась.
Глаза у женщины заблестели, и она неожиданно проговорила:
– А я знаю, кто вы!
– Да? – Надежда Николаевна искренне удивилась и еще больше насторожилась. – И кто же?
– Вы – не Анна Константиновна…
– Вот уж это точно!
– Я знаю, вы – Маргарита, жена Ильи!
«Ни фига себе! – мелькнуло в голове у Надежды. – Кажется, тетка совсем сбрендила!»
– Простите, что я вас сразу не узнала! – оживленно заговорила женщина. – Столько лет прошло… Вы изменились очень…
«Еще бы!» – подумала Надежда.
– Годы, конечно, никого не красят…
«На себя бы посмотрела! – разозлилась Надежда. – Худая вся, бледная как смерть, волосы как солома, никакой косметики, а других критикует!»
– Но узнать вас можно! – продолжала женщина.
– И на том спасибо! – тихонько буркнула Надежда себе под нос.
– Я, вообще-то, хорошо помню то время, когда вы с Ильей Константиновичем… ну, пока вы не развелись. – Кажется, женщина ударилась в воспоминания. – Мы, все его сотрудники, очень вами восхищались, вы так одевались хорошо и со вкусом…
Тут она замолчала и уставилась на Надежду. Сегодня утром, собираясь в клуб подземных байкеров, Надежда долго раздумывала, что надеть. С одной стороны, район там люмпенский, и лучше от греха одеться поскромнее. С другой стороны, помня о том, какую физиономию скроила Алка, увидев ее в дачных брюках и куртке, Надежда решила все же в городе ходить поприличней. Не ровен час, встретишь знакомых в метро, пойдут слухи, что Надежда Николаевна Лебедева совершенно опустилась, ходит по городу черте в чем и чуть ли не бутылки в вагонах собирает. Людям ведь только повод дай, живо придумают чего не было и быть не могло!
Поэтому сегодня утром Надежда надела серые брюки и серый трикотажный жакет, а под него – тонкий черный свитер с высоким воротником. Прилично и в глаза не слишком бросается. Однако, кажется, их вкусы не совпадали, потому что женщина смотрела на Надеждин костюм с легким пренебрежением.
– Жаль Илью! – строго сказала Надежда, и женщина тотчас отвела глаза, сообразив, должно быть, что Надежда хоть и бывшая, но все-таки жена покойного и наряжаться ей нынче совершенно не с руки.
– Хм, – осторожно проговорила Надежда, незаметно переведя дыхание, – я тоже вспомнила, кто вы такая… Вы работали с Ильей Константиновичем… только вот имя я забыла.