Васек Трубачев и его товарищи (илл. В.А. Красилевского)
Шрифт:
Васёк сидел тихо, не поднимая головы. Он знал, что все, не исключая Сергея Николаевича, думают, что это он, председатель совета отряда Васёк Трубачёв, зачеркнул из трусости свою фамилию в газете.
На перемене он ждал вопросов, шума, крика. Но один только Мазин подошёл к нему и тихо, с сожалением сказал:
– Эх, сгоряча! Зря это…
Васёк улыбнулся жалкой, растерянной улыбкой:
– Не бойся, Мазин…
После второго урока он потихоньку собрал свои книжки и шёл
А в классе после его ухода стало тихо и тревожно, как в семье, когда кто-нибудь близкий внезапно тяжело заболел. У всех был один вопрос: что делать? И все чувствовали себя в чём-то виноватыми.
Уроки кончились. Школа быстро пустела.
Слышно было, как по коридорам с шумом пробегали ребята, хлопали двери, затихали голоса. Из четвёртого «Б» расходились медленно и неохотно. Дольше всех оставались девочки. Окружив Лиду Зорину и Валю Степанову, они высказывали свои догадки и предположения, то осуждая Васька, то сочувствуя ему.
– Ой, девочки! Как ему теперь быть? – спрашивала всех Надя Глушкова.
– Он хотя бы нам-то сознался! Хотя бы нам-то! – кричала в ухо Зориной девочка с толстым вязаным шарфом на шее.
– И куда он пошёл? Вот так взял и пошёл, – жалобно повторяла толстушка с красными щеками, затягивая ремни на книжках. – Мы бы тут что-нибудь придумали все вместе…
– Уж вы бы придумали! – передразнила её Синицына. – Он только в класс вошёл, как на него все глаза вылупили, как на зверя какого!
– Ничего не вылупили, а только смотрели!
– Вы всегда так! Нападёте на человека… На меня тоже сколько раз нападали!
– Нашла с кем себя сравнивать – с Трубачёвым! – возмутились девочки.
– Перестаньте! – остановила их Валя Степанова. – Мы с Лидой решили пойти к Мите.
– К Мите? Он уже ушёл!
– Пойдёмте тогда к нему домой!
– Верно! Правильно! Пойдёмте все! Девочки гурьбой вышли из школы.
– Только вы не заходите, постойте во дворе, а то нас много, – предупредила Лида.
Митя жил далеко. Было сыро и холодно. В мокрых варежках зябли руки. Резкий ветер трепал платки и шапки, забирался под воротники.
Быстро наступали сумерки. Разговор становился тише. На одной из улиц несколько девочек повернули к себе домой.
– Всё равно всем нельзя войти… А на дворе стоять холодно…
– Я боюсь, меня мама заругает!
– А я, девочки, очень кушать хочу! – созналась толстушка.
– Идите, – отпустила их Лида.
Надя Глушкова долго не решалась уйти и, уткнув в муфту красный, замёрзший нос, плелась рядом.
– Иди домой, Надя, – говорила ей Степанова. – Ты совсем замёрзла.
– А вы как же?
Она долго смотрела им вслед.
Нюра Синицына шла до самого дома Мити.
– Нюра, ты не ходи! – строго сказала ей Лида. Синицына осталась ждать во дворе. Засунув в рукава пальто красные пальцы и постукивая замёрзшими ногами, она вытягивала шею, заглядывала в освещённое окно Митиной комнаты и прохаживалась мимо крыльца.
Митина мама, невысокая женщина, открыла девочкам дверь:
– Нету, нету Мити! Вон товарищи у него сидят. Они небось знают… Где у вас, ребята, Митя-то? Девочки спрашивают.
За столом два Митиных товарища играли в шахматы.
– Он в клубе. А чего надо-то? – лениво пробасил один. – Мы сейчас туда пойдём, можно передать.
– А в чём дело, девочки? – весело спросил другой, отодвигая шахматы.
– Мы из школы. Митя наш вожатый… – смущённо начала Лида.
– А, из школы! Ну, говорите!
Девочки замялись:
– Нам с Митей нужно…
– Да постойте! Сядьте-ка!
Товарищи придвинули девочкам стулья. Лида и Валя присели вместе на один стул.
– Может, у вас случилось что? Набедокурил кто-нибудь? Говорите начистоту! Ну, кто посмелее?
– Мы не боимся… – начала Валя.
Лида поспешно перебила её:
– Ничего у нас не случилось! И никто не бедокурил! Ничего подобного! – Лида дёрнула тесёмки меховой шапки и глядела прямо в глаза. – У нас вообще… Вот пусть Валя скажет…
Валя встала:
– Наша школа самая лучшая… (Товарищи незаметно толкнули друг друга.) А к Мите мы по одному делу… Пойдём, Лида! До свиданья!
Она потянула за собой подругу.
– Ах, ах, в эдакую погоду!.. – закрывая за ними дверь, сокрушалась Митина мама.
Девочки вышли на крыльцо.
– Я так боялась, что ты скажешь, – зашептала Лида.
– Ну что ты! Про свой класс?.. Мити нет, – сказала Валя Синицыной.
– Куда же теперь?
Девочки стояли на улице. В домах уже зажглись огни.
– Если нам прямо к Трубачёву пойти, – предложила Валя.
– Нет! Там у него тётя… она ничего не знает, – протянула Лида.
– Домой к Трубачёву? – Синицына замахала руками. – Вы с ума сошли! Да он нас выгонит! Он злой сейчас…
– «Злой, злой»! – с раздражением оборвала её Лида. – Ты всегда о людях плохое говоришь! Ты сама злая!
– Почему… я злая? – растерялась Синицына. – Я ведь как лучше хочу. Я ведь… – Она запнулась и вдруг со слезами закричала: – Вы всегда на меня нападаете! Я у вас и злая и чужая! Ну и не надо! Идите сами, когда так!
Она повернулась и быстро побежала по улице.
– Ну и лучше, – неуверенно сказала Лида. (Валя молчала.) – Она всегда так – закричит, закричит, как будто её обидели…