Васёк Трубачёв и его товарищи. Книга 2 (с иллюстрациями Фитингрофа)
Шрифт:
— Пойдемте на молотилку! — просили ребята.
— Молотилку я вам потом покажу, а сейчас на скотный двор заглянем мимоходом.
На скотном дворе их встретила доярка Христина; она была в белом халате и показалась ребятам докторшей. Доярка что-то шепнула Степану Ильичу, и он сразу пошел за ней, махнув рукой Мите, чтоб ребята подождали на дворе.
— Она ему сказала, что корова Горлинка отелилась и что у нее хорошенький бычок родился! Я слышала! — запрыгала Лида Зорина.
— Митя! Сергей Николаевич! Пойдемте
Но Сергей Николаевич остановил их:
— Тише! Тише! Во-первых, тут шуметь не разрешается, а насчет новорожденного — это как хозяева хотят. У них тут свои правила. Подождем Степана Ильича и разглядим пока постройки. Видите, какие у них хоромы для коров настроены!
Скотный двор был огорожен высоким забором. Посередине стояло длинное кирпичное здание с маленькими окошками и большой дверью. Ребята заглянули в окно; внутри помещение было разделено перегородками. В каждом стойле лежала свежая подстилка из соломы. Наверху на дощечках были написаны имена коров: «Волюшка», «Буренка», «Беляночка»…
— Подождите! Ну, чего все вместе лезете! — ворчал Мазин, отгоняя ребят. — Пустят нас — тогда и посмотрим.
Степан Ильич, весело улыбаясь, выглянул из коровника.
— Оставил я вас… Доярка меня вызвала — теленочка посмотреть, — сказал он, широко открывая дверь и проходя вперед. — Ну вот, здесь у нас высокоудойные коровы помещаются. Сейчас они, конечно, на пастбище… Вот посмотрите, тут у каждой свой график есть: сколько она дает молока, какой жирности.
— А теленочка покажете? — забегая вперед, спросила Надя Глушкова.
— Теленочка, теленочка, Степан Ильич! — запросили ребята.
— Все, все покажем, хоть и не полагается у нас новорожденных смотреть. Ну, да что с вами делать! Раз так интересуетесь — пойдем. Малыши у нас в изоляторе помещаются.
Он повел ребят в небольшую светлую пристройку. Она была похожа на первое здание, только меньше, и казалась уютным домиком. У двери лежало грубое рядно и стоял веник. Ребята вытерли ноги и вошли в коридор.
— Христина Семеновна! — громким шепотом позвал Степан Ильич.
Доярка в белом халате приоткрыла дверь большой, светлой комнаты.
— Вот теленочком интересуются ребята, — как бы оправдываясь, сказал Степан Ильич. — Они на минуточку, поглядят — и готово!
Доярка ласково кивнула ребятам и озабоченно сказала:
— Только что облизала его мать… Сейчас принесут… Пойдем — поглядите пока других. Только уж руками не трогайте — они еще маленькие.
— Нет, нет! — зашептали ребята, на цыпочках проходя вслед за Христиной Семеновной.
Телята лежали в отдельных клетках на сухих соломенных подстилках. Они поднимали большеглазые теплые, словно обшитые мехом, мордочки и удивленно глядели вокруг. Вместо рогов у них были смешные крутые бугорки.
— Ой, ой, какие хорошенькие! Какие маленькие! — зашептали девочки.
— Смотрите, смотрите — встает один! — присев на корточки, говорил Мазин. — Встает, честное слово!
«Му-у… Му-у…» — пытаясь встать, мычал рыжий теленок, вытягивая голову с белой звездочкой на лбу.
— Он по маме своей скучает, маленький еще, — сказала Лида Зорина.
Сергей Николаевич подозвал ребят к табличке, висевшей на одной из клеток:
— А ну-ка, почитаем, как эти малыши поправляются. Вот видите, здесь все написано: и как зовут, и сколько времени, и как он прибавил в весе.
Две дивчины в белых фартуках внесли в ящике новорожденного теленка. Он был желтенький, с большими удивленными глазами. Шерстка его, тщательно облизанная матерью, блестела. Весь мокрый, он казался худеньким и дрожал. Христина Семеновна прикрыла его старым байковым одеяльцем.
Ребята издали глядели на теленка с восторгом и нежностью.
— Тетя Христиночка, как его назвали? Как назвали?
— А вот и придумайте ему имя! Можно сказать, при вас родился. Сделаем вас шефами, — сказал, улыбаясь, Степан Ильич.
Ребята стали наперебой предлагать имена:
— Стрелок!
— Богатырь!
— Колокольчик! — громко прошептала Зорина.
— Следопыт! — выкрикнул вдруг Петька.
— Шш… шш… Тише ты! — зашикали на него ребята. — Тут детская, а он орет!
Телята вдруг забеспокоились, тоненько замычал новорожденный. Доярка озабоченно взглянула на ребят.
— Пойдемте, пойдемте! — заторопился Сергей Николаевич, выпроваживая всех за дверь. — Потом придумаем!
— Тетя Христина, пусть будет Колокольчиком! — не стерпев, крикнула Лида Зорина со двора.
— А теперь пойдем на птичник, — сказал Степан Ильич.
На птичнике ребята видели белых, как снег, гусей и уток, крошечных желтых цыплят, только что выпущенных на травку. В свинарнике смотрели бело-розовых поросят с тоненькими, закрученными в колечки хвостиками и больших, жирных свиней, которые уже не могли ходить и только, лениво подняв свои мокрые пятачки, глядели на ребят маленькими глазками.
Но больше всего ребятам полюбились телятки, и долго еще в ушах у них звучало тоненькое мычание новорожденного и голос доярки: «Руками не трогайте — они еще маленькие!»
А Степан Ильич все шагал да шагал. Свежий ветер раздувал его вышитую рубашку, шевелил мягкие волосы…
Ребята старались не отставать от могучего шага председателя, но усталые ноги уже не слушались их. Поля пшеницы и гречи, густые овсы и заливные луга все плыли и плыли перед их глазами.
— Ну как, ребята? Может, устали? Домой вернемся? — спрашивал Сергей Николаевич.
— Нет, нет! Еще посмотрим! Не устали! — дружно откликались ребята и снова бежали за председателем, окружая его тесной толпой.