Ваша справедливость мертва
Шрифт:
Беатия приблизилась к Лэннери так, что её тёплое дыхание коснулось его щеки, и шепнула:
– Если дадим ему скрыться, это приведёт к ещё большей несправедливости!
Айя молчала – видимо, не знала, что посоветовать. С одной стороны, Лэннери и Беатия пренебрегли не одним правилом фей, пытая сначала хибри Гарлигану, потом Марда, её сообщника. С другой… То были чудовища, а теперь, выбирая меньшее из зол, нужно пожертвовать человеком. Как поступить?
– Черномаг прав, – вдруг заявил Торнстед. На его физиономии застыло выражение непоколебимой
– Прав? – Лэннери колебался.
– Да. По правилам мы обязаны отпустить его! И как будущий Наставник, ты это знаешь. Знаешь же? – Торнстед внимательно посмотрел на него, и выдержать его взгляд казалось трудным, но Лэннери смог. Он облизал сухие губы и выдавил из себя:
– Верно.
Беатия скептически хмыкнула, но возражать не стала и, когда Торнстед торжественно дал черномагу слово не преследовать его, тоже промолчала. Догадывалась, чем всё закончится? И какое решение на самом деле примет Лэннери? Ведь он не мог поддаться слабости – или тупо следовать правилам. Не после всего, с чем ему довелось столкнуться.
– Отлично, – черномаг стал медленно отступать, заставляя пленницу идти вместе с ним. – Тогда и я даю слово оставить её в живых. Мне она не нужна! Самому бы уйти подобру-поздорову…
«Не уйдёшь», – подумал Лэннери, сжимая палочку в кулаке так, что ногти больно врезались в ладони. А затем обратился к Торнстеду:
– Лети на кладбище, там Ретане может понадобиться помощь.
– А вы?
Почудилось, или в голосе Торнстеда прорезались подозрительные нотки?
– А нам с Беа нужно побеседовать друг с другом, – сухо отозвался Лэннери. – Давай, мы скоро присоединимся к вам! И проследи, – он нащупал больное место Торнстеда и надавил на него, – чтобы Ретане к бездарным не попыталась улететь!
Торнстед засуетился: «Уж этого я не допущу! Какая мерзость!» и исчез. Черномаг к тому времени тоже скрылся среди деревьев, таща за собой женщину.
– И о чём же ты хотел побеседовать? – Беатия прервала молчание. Прищуренными голубыми глазами она смотрела прямо в лицо Лэннери, словно надеялась выведать все его тайные мысли.
– Ни о чём, – он старался говорить ровным тоном. – Полетели за черномагом.
– А! Ты решил сделать, как надо, отослав этого дурака, – повеселевшая Беатия сорвалась с места. – Но разбираться с ним всё равно придётся, как вернёмся!
– Я знаю, – и Лэннери взлетел повыше, чтобы ненароком не попасться черномагу на глаза. Оставалась ещё надежда спасти несчастную пленницу, поймав злодея врасплох… И тут Лэннери сообразил, что сказала Беатия. «Этого дурака»? «Разбираться с ним»? Забавно – похоже, стоит Беатии с кем-то поцеловаться, как потом следует ссора!
Чёрный плащ мелькнул среди деревьев; Лэннери тихонько велел спутнице:
– Подлети к нему сзади.
Беатия кивнула и набрала высоту, чтобы спуститься вниз на расстоянии короткого полёта от Лэннери. Сам же он, летя вровень с верхушками высоких маикулов – эти пятнистые деревья со светлой листвой росли на Флавастрии чаще, чем брунесы на Альбастрии, – подбирался всё ближе к черномагу, пока не услышал его приглушённый голос. Угрожал своей жертве? Требовал, чтоб поклялась, что никому о нём не расскажет? Лэннери приготовился к чему угодно.
– Ещё немного, и мы в убежище, – сказал черномаг пленнице. – На всякий случай продолжай играть жертву. Вдруг крылатые где-нибудь притаились.
Женщина ответила со смехом:
– Да уж конечно, господин, не думали вы, что я так хорошо сыграю, а?
– Не думал, – ответный смех черномага был похож на короткий лай.
– А ещё не верили, когда я рассказывала вам, как была в юности актрисой! Эх, видели бы вы меня тогда!
– Да ты и сейчас недурна, только работы на тебе висит много. Погоди, вот я…
Лэннери не стал дослушивать, какие блага черномаг собирался пообещать своей пленнице… нет, сообщнице! В висках бешено застучало, в груди запылал огонь, и Лэннери кинулся на мерзавцев, как хищник падает на добычу с небес.
– Ах! – вскрикнула женщина. Черномаг оттолкнул её и кинул в Лэннери нож, но промахнулся – тот просвистел мимо. Юный фей успел прицелиться и выстрелить раньше, чем враг сплёл бы паутину своих чар. Луч насквозь пробил грудную клетку мага, оставив в ней зияющую кровавую дыру. Пошатнувшись, тот навзничь упал на траву.
Лэннери повернулся к женщине, которую била дрожь. Поднял палочку.
– Нет, – сообщница черномага бросилась на колени, вся дрожа; её глаза почти выкатились из орбит. – Он меня заставил! Во мне нет чёрной магии! Это не моя вина! Служитель Кэаль…
Лэннери смотрел на неё и слышал настойчивый голос Айи, но о чём она говорила, к чему призывала, разобрать не мог: всё сливалось в один шум с барабанным ритмом злости в его голове.
– Ты помогала убийце! Черномагу, слуге Мааль! Какая после этого разница, ведьма ты или нет?! Такая же мразь, как и он!
Женщина зарыдала и с трудом проговорила сквозь слёзы:
– Дети… мои дети… Всё ради них. Мы жили бедно, еле концы с концами сводили… А он заплатил мне, чтобы я помогла ему с личинками… Откуда мне было знать, что это? Он… он щедро платил…
Лэннери прикрыл глаза. Выстрелить, не глядя, подумал он. Заглушая Айю и ритм злости, заметались серыми птицами слова «Дети. Мои дети…» в его голове. Выстрелить бы… только палочка почему-то стала тяжелее, чем обычно, а заклинание так и не сорвалось с губ. Будь оно всё неладно…
– Получай! Пер-кусса!
Раздался крик боли. Лэннери распахнул веки и уставился на женщину – она корчилась на земле, изо рта текла кровь, а на простом холщовом платье ширилось, расползалось тёмное пятно.
Шелест крыльев – и Беатия подлетела ближе. Невозмутимо ткнула палочкой в труп черномага:
– Надо на нём личинок поискать. При себе ведь хранил.
Лэннери кивнул и покосился на сообщницу злодея – она перестала выгибаться в агонии и застыла с раскрытыми глазами и ртом.