Василий Шульгин
Шрифт:
Витте был в панике и не знал, что делать.
И тут Дурново нанес последний удар: 3 декабря был арестован весь Петербургский совет.
В середине декабря начались арьергардные бои революции: восстание в Москве. Общественный кризис вломился в кровавую фазу. В течение нескольких дней Москва фактически была во власти восставших. Положение выправилось после срочной переброски в Москву Семеновского полка под командованием генерала Г. А. Мина. Семеновцы действовали как на войне: на снова забастовавшей Московско-Рязанской железной дороге они захватили руководителей забастовки и на месте их расстреляли. В самой Москве артиллерийским огнем разбивали баррикады на Пресне. Швейцарские винтовки и револьверы восставших, ранее тайно доставленные из Финляндии на японские деньги, были слабым аргументом против гвардейских пушек.
В середине декабря во время Московского восстания
Было решено проводить пропорциональные выборы по сословно-куриальной системе, создавалось четыре курии: землевладельческая, городская, крестьянская, рабочая. Были внесены изменения в «Основные законы Российской империи». Подтверждалась самодержавная система власти. Монарх продолжал руководить внешней политикой, армией и флотом, назначал высших чиновников. Законодательная власть, а также право утверждения штатов и смет различных ведомств, бюджета, отчета Государственного контроля принадлежали Думе. Однако законы должны были утверждаться императором, который имел право в перерывах между сессиями Думы и Государственного совета издавать законы в виде указов. Государственный совет становился верхней законодательной палатой, половина его членов назначалась царем, половина избиралась населением. Конституционные изменения создали новую политическую реальность. Выборы потребовали формирования партий, обнародования их программ, создавали поле легальной политической борьбы. Власть пошла на максимально возможную в тех условиях либерализацию. Теперь первый российский парламент должен был открыть новую главу истории.
После подавления Московского восстания финансовая ситуация стала выправляться. Перед новым, 1906 годом французские банкиры выдали 100-миллионный кредит, который предотвратил крах.
3 апреля 1906 года после долгих изнурительных переговоров консорциум европейских банков подписал договор на размещение облигаций российского займа на колоссальную сумму 2 миллиарда 250 миллионов франков (843 миллиона 750 тысяч рублей). Цена займа тоже была огромной: на каждые 100 рублей облигаций российский бюджет получал 83,5 рубля; средства подписчиков займа оставались в хранилищах иностранных банков и обеспечивали бумажную эмиссию рубля. За использование этих денег банкиры платили России низкий процент — 1,25 процента годовых.
Милюковские конституционные демократы попытались воспрепятствовать заключению контракта, запугивали западных банкиров тем, что обязательства царского правительства не будут учитываться новым демократическим правительством России. Финансовый кризис был страшнее, чем крестьянские волнения и Московское восстание. Если до него Николай II еще мог маневрировать, то теперь оставалось только одно — быстрее реформировать страну.
Финансовый кризис имел одно отдаленное последствие. Российское правительство намеревалось сделать заем международным, чтобы не привязываться к интересам одной из европейских группировок. В условиях бурного роста экономической и военной мощи Германии Париж и Лондон имели дальние планы однозначно сделать Россию военным союзником, но это не входило в намерения Петербурга. Однако в последний момент германские, итальянские и американские банкиры вышли из состава консорциума. Заем состоялся только благодаря увеличению доли французов, для которых Россия была единственным на континенте противовесом Германии, но сделка была обусловлена поддержкой Франции в ее чисто колониальном споре по марокканскому вопросу с Германией и урегулированием острых вопросов англо-российских отношений. Финансовый замок защелкнулся, что стало последней ступенью на пути формирования Антанты (Англия, Франция, Россия) и вхождения России в убийственную для нее войну 1914 года. Здесь уместно привести одно замечание Бисмарка: «Есть одно благо для Германии, которое даже бездарность германских дипломатов не сможет разрушить: это англо-российское соперничество».
Русский генерал Евгений Едрихин, писавший под псевдонимом Вандам, предупреждал: «…ввиду подготовляющихся… в Европе событий нам никоим образом не следует класть голову на подушку соглашений с такими народами, искусство борьбы за жизнь которых много выше нашего, а нужно рассчитывать лишь на самих себя» [44] .
Глава восьмая
Царь, император, помазанник Божий — фигура Николая Александровича Романова. — Первая дума. — Конституционные демократы
44
Вандам Е. А. Геополитика и геостратегия. М., 2002. С. 185.
Когда 6 декабря 1905 года Николай II подписывал положение о выборах в Государственную думу, Витте заметил: «Для вас, ваше величество, Государственная дума будет помощником в вашем трудном деле».
«Ах, оставьте, Сергей Юльевич, — ответил царь, — я отлично знаю, что я подписываю образование учреждения, которое будет врагом мне. Но я думаю о будущем, думаю о своем сыне. Мне необходимо учредить новое сосредоточение власти в государстве, которое могло бы укрепить общее положение в стране».
Нет, Николай II прекрасно понимал, чего ждать от этого парламента.
Последний русский царь являлся ключевой фигурой того периода. Он был на десять лет старше Шульгина, родился в 1868 году, во время Великих реформ, находился в подростковом возрасте, когда убили его деда Александра II Освободителя. Верный традициям, он был замечательным отцом и мужем. Получил прекрасное образование, сочетавшее программы университетского курса экономического и государственного отделений юридического факультета и Академии Генерального штаба; изучал каноническое церковное право и историю Церкви; знал английский, немецкий, французский языки; любил историю и литературу. Его преподавателями были министр финансов Н. Х. Бунге, генералы Н. Н. Обручев, М. И. Драгомиров, историк В. О. Ключевский, обер-прокурор Святейшего синода К. П. Победоносцев. И все же, несмотря на высокий культурный уровень, ему было страшно трудно принимать стратегические решения, диктуемые чуждой ему реальностью. Еще в январе 1895 года, в первые месяцы после коронации, Николай II отказал земским деятелям, предложившим свое участие в консультировании власти, назвав это «бессмысленными мечтаниями».
Интеллигенция ответила словами философа Петра Струве: «…если самодержавие на словах и на деле отождествляет себя с всемогуществом бюрократии… — дело его проиграно, оно само роет себе могилу…»
Николай II продолжал политику своего отца, Александра III: главная идея развития России заключалась в синтезе современной техники и технологии с русскими национальными традициями. Очевидная нелюбовь Николая II к Петру Великому отражала смену государственной идеологии: сложившийся в петровское время светский образ просвещенного монарха, основного носителя европейских ценностей, сменился другим образом — религиозным, тяготеющим к традициям Московского царства. Это не могло не привести к столкновению с европеизированной элитой страны и стало источником неразрешимого идейного конфликта.
Успехи александровского периода в экономике были для Николая II залогом необходимости продолжать этот курс. Весь вопрос заключался в масштабах его личности, в способности железной рукой удерживать баланс государственных сил.
Первая дума оказалась откровенно оппозиционной, больше половины депутатов были настроены по-боевому. Наиболее организованной силой являлись конституционные демократы. И хотя в Думе было 200 консервативно настроенных «царелюбивых» крестьян, но для них главным была не политика, а скорейшее решение земельного вопроса. Понятно, что эта молчаливая сила пошла за кадетами, в программе которых вопрос решался принудительной экспроприацией земель крупных и даже мелких собственников.
Например, в 1902 году дворянин Павел Николаевич Милюков, помещик, историк, ученик В. О. Ключевского, будущий председатель парламентской партии конституционных демократов, высказался так: «Еще два-три покушения на царских министров, и у нас будет конституция» [45] .
И Милюков в один из периодов станет союзником Шульгина…
За несколько дней до открытия Думы проходил II съезд кадетской партии, и во время заседания с трибуны сообщили новость: убит киевский генерал-губернатор А. П. Игнатьев. Раздались аплодисменты.
45
Цит. по: Дойчер И. Троцкий. Вооруженный пророк. 1879–1921 /Пер. с англ. T. М. Шуликовой. М., 2006. С. 81.