Вавилонские младенцы
Шрифт:
Тороп уверенным движением закатал рукава утепленной форменной куртки. Биобиппер GPS цвета сажи пульсировал под кожей в районе левого запястья, выше очень красивых золотых часов. Основной функцией биппера было через равные промежутки времени отправлять закодированный радиосигнал, сообщающий о местоположении носителя и скорости его обмена веществ. Технология была позаимствована у американской армии. Сейчас под кожей беззвучно мигал маленький красный светодиод. Сигнал означал, что носитель пребывает далеко не в лучшей форме и наверняка еще достаточно долго останется на том же самом месте.
Тороп разрезал кожу десантным ножом, выковырял крохотное устройство и зашвырнул на дно оврага, а золотые часы положил себе в карман.
Потом он снова перевернул труп и позаимствовал у мертвеца удостоверение личности в виде магнитной карты и несколько смятых банкнот, относящихся к разным
Тороп отвлекся от размышлений и направился к лошади — красивой, серой в черных яблоках киргизской кобыле. Конь Торопа погиб три дня назад, неудачно упав на горном склоне. Так что эта кобыла была подлинной милостью Аллаха, как сказали бы уйгуры. Выносливая и диковатая, молодая, но хорошо обученная лошадь горца. Он погладил ее по морде, взялся за поводья и взобрался в седло армейского образца с латунными застежками, на которых была выгравирована красная звезда. Лошадь безропотно позволила сесть на себя. Тороп спустился по тропинке, подъехал к трупу и, бросив на него последний взгляд, прикрепил снайперскую винтовку «Баретт» к седлу, убрал «Аврору» в чехол на спине, подвесил китайский АК-47 на грудь и, гикнув, ударил лошадь пятками по бокам. Он двинулся в сторону освещенного солнцем склона, повернувшись спиной к заснеженным пикам Туругарта.
Тень Торопа была похожа на силуэт Дон Кихота, который собрался на войну. Он ехал вперед посреди безмолвного пейзажа.
Стук подков по каменистой тропе заглушал клекот луней, которые снова принялись кружить над трупом. Когда всадник спустился на дно прохода, солнце уже скрылось за горами. Синеватая тень пала на серые скалы, придавая им неземной вид. Небо приобрело насыщенный фиолетовый цвет, показались первые звезды. Узкий месяц появился между двух заснеженных пиков — нагромождений потухшей магмы, искрящихся в лучах ультрафиолета и как будто облитых ртутью. Ночное светило поднималось к зениту. От этой красоты захватывало дыхание.
Убивать не меньше двух человек в неделю. Жить как хищный зверь, добывая себе оружие, боеприпасы, пищу, наркотики, деньги, одежду, лошадей. Постоянно перехватывать переговоры врагов, чтобы узнавать маршруты пограничных патрулей. Все время находиться в движении, перемещаясь по ночам, прячась от беспилотников, которые ведут разведку или готовятся нанести ракетный удар. Иногда целыми днями сидеть в засаде, пока в объективе оптического прицела не появится человеческий силуэт. Вступать в безмолвный диалог с мишенью за мгновение до того, как нажмешь на спусковой крючок. Опять уходить во тьму, чтобы раствориться в ней и немного поспать в ожидании утра. И нового человека, которого нужно убить.
Такой отныне была его жизнь, и Тороп не видел в ней ничего предосудительного. Как он однажды заметил в интервью военной корреспондентке, искавшей «ярких персонажей» для репортажа, кто-то должен делать то, чем он занимается. Нужно, чтобы горстка плохих людей сражалась на краю мира ради заведомо проигранного дела, а иногда и кое-чего похуже. Нужно, чтобы колесо истории продолжало перемалывать жизни, раз уж остальной мир предпочитает по-прежнему питаться картинками с телеэкрана.
Девчонка с Би-би-си ничего не ответила Торопу. Она лишь навела на него объектив портативной цифровой видеокамеры, похожий на черный выпученный глаз машины-вампира. Но Тороп понял: журналистка решила, что он безумен. А затем подумал: разве могла она понять его? Ведь только полоумный решился бы проводить жизнь в горах и степях Центральной Азии с двумя-тремя китайскими трактатами по военной стратегии в кармане; спасательным одеялом для военнослужащих арктических подразделений российской армии, способным выдерживать сверхнизкие температуры до минус пятидесяти градусов по Цельсию; аптечкой для пилотов ВВС США, в состав которой входили все медицинские препараты и инструменты, необходимые в экстренной ситуации, плюс целый ящик новейших метаамфетаминов во всех возможных видах (пластырь, ампулы, заряженные в одноразовые шприцы для инъекций, таблетки), каждый из которых предназначен для одной, чрезвычайно узкой функции — усиления восприимчивости органов чувств или двигательной активности, противодействия усталости, насыщения крови кислородом, регулирования
Во время того интервью он не имел права предоставить журналистке полную информацию. Просто процедил сквозь зубы какую-то банальность вроде: «Война — это наука, которая не прощает ошибок».
Журналисты, особенно из западных стран, так наивны. Приходится все время напоминать им самые очевидные вещи.
Тороп без конца спрашивал себя, почему его дар обнаружился только в последние месяцы войны в Хорватии и Боснии.
На первом этапе боснийского конфликта правительственные войска оказались неспособны скоординированно отвечать на совместные атаки югославской армии и нерегулярных формирований Караджича, Аркана или Шешеля. Правда, в защиту боснийской правительственной армии нужно сказать, что в первые месяцы войны ее попросту не существовало, поскольку само государство только появилось на свет и получило признание ООН. Вот почему в то время боснийские солдаты представляли собой разношерстный отряд из бандитов, авантюристов, наемников и дезертиров, в ряды которых затесались новобранцы, только что сменившие электрогитары на АК-47.
Благодать снизошла на Торопа, когда он в составе отряда боснийского спецназа участвовал в летнем наступлении 1995 года. Она не имела ничего общего с религиозной экзальтацией или реакцией на кокаин или с теми секундами, когда возбуждение нервной системы достигает пика под действием опасности. Нет. Это выглядело так, будто давнее, упорно не поддававшееся решению уравнение внезапно сдалось. Война оказалась самой простой вещью на свете, в которой, тем не менее, труднее всего добиться успеха. Потому что единственное ее правило гласит, что никаких правил не существует. Каждая война изобретает собственные законы в созидательном хаосе насилия. Те, кому удается верно сформулировать эти положения, побеждают. В бывшей Югославии, равно как и на всех прочих разоренных войной территориях, где впоследствии довелось побывать Торопу, эти правила были неизвестны большинству из тех, кто воевал с оружием в руках. Те, кто их устанавливал, собирались в просторных залах на международных форумах и решали судьбу вооруженного конфликта от имени умиравших на поле боя. Это было сейчас одним из тех законов войны, которые каждая эпоха, умирая, уносит с собой. И Тороп подумал, что и сам, вероятно, канет в небытие вместе с ней.
С ноября, в ожидании Дейтонских соглашений, [6] Тороп вернулся в Сараево и поселился прямо у подножия горы Игман, в Храснице, предместье, которое на протяжении всей войны как пуповина связывало столицу боснийского государства с небольшой подконтрольной ему территорией.
Первое, что потрясло Торопа, когда он вылез из громоздкого «мерседеса», было чувство дежавю и одновременно ощущение нереальности происходящего. Ему достаточно быстро удалось разобрать на составляющие то, от чего без видимой причины пересохло в горле. Храсница оказалась чем-то вроде Ля Курнёв или любого другого парижского пригорода, унаследовавшего те же старые принципы градостроительства и архитектуры.
6
Соглашение о прекращении огня, разделении враждующих сторон и обособлении территорий, положившее конец гражданской войне в Республике Босния и Герцеговина в 1992–1995 гг.
Окна стали первым, что привлекло его внимание. Они были тщательно закрыты кусками автомобильных покрышек и кусками полиэтилена, натянутыми в квадратных проемах. Стены зданий испытали на себе действие всех видов оружия, находившегося в распоряжении стран — участниц Организации Варшавского договора [7] и близких к ней государств. Выбоины от выстрелов и залпов орудий разрушали стены, как язвы венерической болезни, поразившей город. Крыши были вскрыты, как животы, попавшие под нож сумасшедшего хирурга.
7
Варшавский договор (Договор о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи) от 14 мая 1955 г. — документ, оформивший создание военного союза европейских социалистических государств при ведущей роли Советского Союза.