Вдали от дома
Шрифт:
Было чему…
Напомнив своей попутчице сей, несомненно приятный, эпизод, Брыкин направился за новой порцией оранжевого напитка. К стойке, которую он про себя называл «барной». Несмотря на полное отсутствие спиртного в столовой.
А снаружи, по ту сторону большого, на полстены, иллюминатора, на фоне ближайшей планеты, сновали корабли, приписанные к базе. Подготовка к операции шла полным ходом; счет же до ее начала пошел уже на минуты.
А что же Артур Санаев? Он был в ярости. Он был вне себя от злости и разочарования. И был готов зубами рвать тех людей, кому доверился столь опрометчиво. И имел на то целый ряд оснований.
Прежде всего, на корабле Глерг Лана всем было глубоко наплевать на статус своего гостя. И это наплевательство члены экипажа выражали только что не вербально. В последнем, впрочем, не было необходимости — как не имело смысла сотрясать воздух, объясняя очевидные вещи. Важно то, что презрение имело место, и что на Санаева-младшего смотрели как на добычу. Как на трофей — но уж точно не как на VIP-персону.
Кроме того, капитан Лан и его подчиненные не преминули выразить свое презрение конкретными действиями. На время пребывания на корабле Артур был помещен отнюдь не в номер-люкс, и даже не в полноценную каюту. Камера три на четыре метра стала его временным обиталищем. Свободное же перемещение по кораблю было запрещено.
И главное — ни крики, ни угрозы, ни призывы к жалости и совести на членов экипажа не действовали. Эти люди реагировали лишь на прямые угрозы — сродни смотрящему на них дулу. В противном случае они бы предпочли для себя другой… так скажем, род деятельности.
Вдобавок, накормили Санаева всего один раз. Вроде бы пустяк… но только не для человека, не успевшего съесть ни крошки на протяжении почти суток. Да и как накормили — выдали на металлической тарелке нечто аморфное и почти безвкусное. «Питательная биомасса», — пояснил принесший тарелку член экипажа. Артур в тот момент был готов запустить в него этой тарелкой… если бы не жуткий голод.
Наконец, в камере, всю мебель которой составляла прикрепленная к полу койка, было… скучно. Санаеву просто нечем было заняться, кроме как лежать на этой койке, смотреть в потолок, и злиться, злиться, злиться. А также с почти детской наивностью ждать возвращения на Землю.
Знай Артур правду, его злость на Глерг Лана достигла бы и вовсе заоблачных вершин. Оная же заключалась в том, что предположения Зельды Маарн подтвердились на все сто. Капитан Лан и не думал мотаться по всей Галактике в поисках каких-то, незнакомых ему, Земли и Москвы.
На посулы гостя-пленника ему было плевать: гарантии никакой — следовательно, выкуп от богатого папаши переходил в категорию «журавль в небе». А при всей своей авантюрной жилке, капитан чаще отдавал предпочтение все-таки «синице в руках». Образу же «самого отчаянного» и «отпетого негодяя» он был обязан… лишь редкими исключениями из этого правила. Редкими — зато громкими, прославляющими его на весь сектор. Как, например, история с артефактом Создателей.
И все же рисковать жизнью только ради эфемерной категории, вроде «славы», Глерг Лан даже не думал. И потому, презрев сакраментальное «щедро заплатит», он предпочел найти хоть какого-нибудь покупателя для Артура. Такого, чтоб не продешевить, но и не быть проигнорированным за собственную алчность.
Конкретное же решение — сбыть Санаева-младшего на Ржавом Острове, пришло не сразу. Точнее — после краткой стоянки на одной весьма интересной планете. Интересность оной придала вспыхнувшая более века назад эпидемия какого-то генетической болезни — из-за которой мальчиков на планете рождалось в несколько раза меньше, чем девочек.
Стоит ли говорить, что данное обстоятельство не могло не сказаться на образе жизни всей планеты. Многоженство, незаконнорожденные и беспризорные дети стали здесь практически нормой.
Кроме того, за время эпидемии власти планеты успели отметиться целым букетом «непопулярных мер» — якобы по исправлению ситуации. Предпринимались попытки упразднения института брака, введения обязательного воспитания детей в приютах, и даже всеобщей мобилизации остатков мужского населения. С размещением оных в специальных «лагерях репродуцирования».
В общем, маразм крепчал — и вызывал у подвластного населения реакцию все большего недоумения и брезгливости. Ни одно из перечисленных (и других подобных) нововведений не протянуло больше трех-пяти лет; заканчивалось же все одинаково. Злоупотреблениями, попустительством, затем — протестами и волнениями. И наконец — громкими отставками и поражением на выборах.
А планета жила — не вымерла и не деградировала. И на первый взгляд могла показаться самой обычной планетой Конгломерата. Из тех, что населены людьми. И лишь внимательный глаз мог заметить здесь кое-какие особенности, а именно: большую долю трущоб в городах, толпы детей-попрошаек в этих трущобах… а также тягу местных богачей к максимально просторным домам и транспортным средствам. Ну и еще — магазины «для взрослых» на каждой улице и знаменитые на весь сектор бордели. Которые, к тому же, были легальными.
Еще местные больницы отличались усиленными отделениями венерологии, а поставки новейших лекарств для последних были введены аж на уровне Конгломерата. Видимо, Смотрящие за этой планетой сочли ее новую и специфическую функцию в некоторой степени полезной — хоть и не для себя. Потому и поддерживали местную цивилизацию «на плаву».
Однако Глерг Лану не было дела до этих вопросов. Его с подельниками интересовала собственно функция планеты — как идеального места для отдыха космических бродяг. Проще говоря, экипаж прибыл сюда для посещения тех самых борделей (стыдливо именуемых «публичными домами») — и не более.
Артура Санаева, понятное дело, оставили на корабле. Без всякой охраны — дабы ни один из членов экипажа не чувствовал себя ущемленным. Да и не было нужды в охране: пленник просто не имел шансов сбежать — ни из камеры, ни, тем более, из закрытого корабля. А уж угнать сам корабль — тем более.
Что до местных властей, то им (в отличие от патрульных Конгломерата) не было дела не только до пленника, но и до самого корабля, а также, до занятий его экипажа. Они, конечно, сотрудничали с исполнителями и вершителями; вынуждены были сотрудничать и подчиняться. Подобно солдатам, вынужденным подчиняться даже самому тупому самодуру в качестве командира.