Вдоль по памяти. Шрамы на памяти. Люди и звери моего детства. Бирюзовое небо детства
Шрифт:
Особенно любили наши спаниели участвовать в ловле раков с помощью бредня. Плыли они не рядом с кем-то из нас, а норовили двигаться вплавь чуть впереди и по центру бредня. Мешали они нам здорово. Когда кто-нибудь из них путался в бредне, мы освобождали их тут же, теряя раков. Женя при этом говорил:
– Вот так поймали рака!
Конец нашей охоты знаменовался целой серией предосторожностей. Научил нас этому Ванюша. Выйдя однажды на берег, весь облепленный толстым слоем желтой глины, Ванюша ворвался в салон и стал выкатывать и вытирать об заднее сиденье себя любимого. Результат можно не описывать.
Поэтому с самого начала
"Охотился" Ванюша и дома. Когда я открывал ворота, чтобы выехать или загнать автомобиль во двор, Ванюша мгновенно покидал двор. Он выбегал на улицу так стремительно, что для меня стало понятным выражение "выпрыгнуть из кожи".
Забежав, как хозяин, во двор соседки, он хватал карликового песика неопределенной породы и на всех парах несся к нам во двор с пойманной "дичью" в зубах. Подбежав ко мне, он оставлял добычу и ждал заслуженной похвалы. Когда я выпроваживал невольного гостя и закрывал ворота, Ванюша, опершись передними лапами на ворота, недовольно лаял вслед убегающей "дичи".
В течение нескольких лет дважды в год Люта регулярно радовала нас очаровательными щенятами. Своей плодовитостью она резко сократила мои расходы на бензин. Охотникам из соседнего района было выгодно приобретать щенков в обмен на бензин. Они оценивали щенят настолько высоко, что в течение нескольких лет мои расходы на бензин были ничтожными.
В пятилетнем возрасте начале лета Ванюша стал скучным, естественные надобности справлял с трудом. Вначале я подумал о гнойном воспалении простаты. Такое иногда бывает у старых псов. Осмотрев Ванюшу, сзади увидел крошечную сочащуюся желтой сукровицей ранку. Договорившись в коллегой рентгенологом, после обеда, когда поликлиника была пуста, повез Ванюшу на рентген. На рентгенограмме отчетливо была видна тень утяжеленной пульки пневматического ружья. Несмотря на лечение, умирал Ванюша мучительно долго.
За период болезни Ванюши я чуть не пропустил период охоты у Люты. Аргона изолировал вовремя, посадив на цепь за загородкой. За Баську я был совершенно спокоен, так как он был еще щенком, а половая зрелость у московской сторожевой наступает значительно позже, чем у собак других пород. Подходящего кавалера для Люты на тот момент не было.
Каково же было всеобщее удивление, когда у Люты стал расти живот. Я был уверен, что это была ложная беременность. Живот продолжал расти. Придя однажды с работы, Таня попросила меня посмотреть, что с Лютой, так как из ее будки жена слышала стоны и повизгивание. Заглянув в будку, я увидел толстого, как батон щенка. Его расцветка точь-в-точь повторяла Баськину раскраску. С первого же дня он стал для всех Манькой, Манюней.
Поскольку уши его были длинными, а мама была охотничьим спаниелем, на четвертый день я купировал Маньке хвост. Единственный у Люты, он рос не по дням, а по часам. Бегал по двору в общей стае. Когда начинал отставать, цеплялся за штанишки Люты, и мчался, иногда не успевая переставлять лапы. Если Люте надоедало и она огрызалась, Манька хватал зубами хвост Баськи. При этом отец и сын выглядели необычайно довольными.
Подрастая, Манька делал стремительные успехи в беге. Пришло время, когда уже его отец неуклюже галопировал за сыном. Манька часами мог носиться, вытянув свое тело и выписывая сложные фигуры во дворе.
Характер у него оказался необычайно покладистым и дружелюбным. С его морды, казалось, не сходила доброжелательная улыбка. Одни команды он схватывал на лету, но часто не мог усвоить элементарных. Жил, как говорится, по божьей воле. Жена окрестила его "собачьим дебилом". А лая его никто вообще не слышал. Создавалось впечатление, что он был немым псом.
По мере роста фигура его становилась все более несуразной. Непропорционально длинные ноги никак не гармонировали с его почти круглой головой. Когда он бежал, задние ноги неестественно далеко выбрасывал впереди передних. За непропорциональную фигуру, характерный бег и особенности поведения Женя называл его доисторическим псом.
Особенно он полюбил машину. Выбрав момент, он впрыгивал в машину и непонятно как устраивался на крошечном пространстве за водительским сиденьем. Хоронился от меня. Путешествовали мы с ним и в автомобиле и пешком.
Однажды, отъезжая от дома к родителям в Елизаветовку, я не взял с собой Маньку. Проехав около пяти километров, в дрожащем зеркале заднего обзора я увидел бегущего пса. Неужели? Я сбросил газ. Манька стремительно догонял меня. Так мы и прибыли в Елизаветовку.
Когда я собрался ехать обратно, то открыл дверцу "Москвича", приглашая Маньку в машину. Но он только нетерпеливо пританцовывал вокруг автомобиля.
Обратно ехал я медленнее, чтобы не отрываться от сопровождающего меня пса. Манька вошел во вкус. Теперь он сопровождал меня, только следуя бегом за машиной. Трудно сказать, о чем думали люди, наблюдающие за нашим тандемом. В течение лета Манька освоил маршруты по селам в радиусе десяти - двенадцати километров.
Пришла ранняя и суровая зима девяносто восьмого. Однажды вечером я пошел пешком к знакомым, жившим в противоположном конце поселка. Как всегда, за мной увязался и Манька. Он уже не ждал, когда я открою калитку, а в прыжке перемахивал через ворота. Придя к знакомым, я оставил, как всегда, Маньку у калитки. Поодаль стоял голубой "Москвич".
Пробыв недолго, я вышел за калитку. Маньки не было. Светила яркая луна. Насколько просматривалась улица, ни одной собаки я не видел. Только сейчас я обратил внимание, что автомобиля тоже не стало. С тяжелым сердцем я отправился домой, периодически подзывая Маньку. Теплилась надежда, что он меня ждет дома.
Дома его не было. Утром, проснувшись, первым делом выглянул на улицу. Манька не появился.
– Ну, вот и нет Маньки, - подумал я по дороге на работу.
Возвращался с работы, как обычно. Повернув в проулок, у ворот увидел Маньку. Он не мог перепрыгнуть через ворота из-за заклинившего длинного куска цепи, закрепленной карабином вокруг Манькиной шеи. Освобожденный от цепи, Манька лихо перемахнул ворота.
Перед Новым годом навалило снега так, что я не мог выехать. Я отправился в колбасный цех на окраине поселка, где можно было приобрести еще теплую колбасу и копченые деликатесы. Как всегда, отправился со мной и Манюня. К этому времени он приобрел скверную привычку догонять проезжающие автомобили и молча хватать их за крутящиеся колеса. Вероятно, полагал я, в отместку увезшему его полтора месяца назад голубому "Москвичу".
Выйдя на окраину, мы проходили мимо предприятия электросетей. Рабочий день закончился, и толпа рабочих топталась в ожидании автобуса. В это время, натужно урча, мимо нас проехал голубой ЗИЛ, доверху нагруженный жомом с сахарного завода. Манька бросился вдогонку, пытаясь укусить за правое колесо. Затем, видимо, решил обогнуть машину слева. Стремительно выскочив из-за ЗИЛа, Манька с разгона врезался головой в едущую навстречу иномарку.