Вдова
Шрифт:
Следующую неделю алдавская махарани ежедневно шокировала двор, уже в открытую выказывая свое предпочтение алдавскому послу.
Фролад злился и не находил себе места.
— Ронан! Как ты не понимаешь, если я продолжу уделять внимание ханши, то моя махарани уплывет в руки этого красавца-раджи. — Сжав кулаки процедил король.
— Демоны Темнейшей! — Выругался Ронан, — Да пойми же ты, все это проделки моей жены! Я разберусь с этим! Но советую тебе не вестись на эту уловку.
Фролад лишь кивнул, но в этот раз решил все же действовать по своем, король он в конце концов или кто?
— Элен! — Ворвался в свои покои Ронан намереваясь отыскать свою непутевую супругу и наконец дать ей понять, что она действует опрометчиво подставляя всех прд удар.
— В чем дело дорогой? — Выплыла из спальни Элен обворожительно улыбаясь.
— Элен… — Замялся правящий герцог Роури, видя свою сияющую счастьем супругу и не зная, как приступить к разговору. Ему не хотелось вновь возвращаться к моменту, когда их отношения трещали по швам и скольких усилий требовалось ему, усмирить свой пыл.
— Да, Ронан, — Кротко отозвалась герцогиня и смолкла, догадываясь, о чем хочет поговорить ее муж, но не желала идти ему навстречу, потрму что слышала его взбешенный рык, когда он вбежал в покои.
— Король сегодня посвятил целый день махарани, чем вверг в смятения как совет, так и ханши… — Замолчал Ронан давая Элен возможность осознать то, что она уже натворила.
— Уже вчера, — Деликатно поправила она мужа и демонстративно зевнула, — Полночь пробили полчаса назад.
— Вот именно! — Вспылил герцог и ращдраженно прошелся по комнате, задержался на минуту у окна, и решительно сел в кресло напротив севшей вуголке дивана Элен, — Я хотел узнать, почему ты пошла в разрез с тем, что я тебе рассказал? — Холодно спросил Ронан, глядя на Элен из подлобья.
И если бы не эти льдинки в голосе любимого мужа, Элен повела бы себя иначе:
— А что я должна была делать? — Сонливость с герцогини как ветром смахнуло, — Смотреть, как медленно угасают только что вспыхнувшие чувства? Ваша ханши ведь специально выбрала дальнюю беседку, поближе к левому крылу, под окнами покоев махарани, — Распалялась Элен, — И как только узнала, змея подколодная, где окна махарани. Ханши это сделала для того, чтобы Ануджа видела, как его величество обхаживает соперницу. А ведь договор уже составлен с Алдавским княжеством, зачем мучить бедняжку? — Укоризненно взглянула на мужа Элен.
— Мучить? Да ты сама говоришь, договр составлен, о чем беспокоится то? — Удивленно уставился Ронан на свою жену, такую прелестную от гнева. На коже появился румянец, который остутствовал последнюю неделю, глаза потемнели, словно родное грозовое небо.
— Это государственный брак Элен. — Как мальнькой разъяснял Ронан.
— А то! — Вскочила с места Элен. — Смог бы ты лечь в одну прстель с той, которую видел в объятиях врага? Пусть даже и брак у тебя государственный! — Огорошила мужа Элен и резко развернувшись ушла в спальню, откуда потом вышвырнула подушку и одеяло, давая понять, что в постеле ему не рады.
Дальнейшие события принесли первые плоды безрассудного поведения короля и герцогини Роури.
Ватага фрейлин, нанятых для развлечения обеих принцесс судачила на перебой о том, что ханши дали отставку, не заботясь и уж тем более не беспокоясь о том, что их смогут услышать.
Чатра, верная рабыня ханши, услышала и поспешила доложить об этом своей госпоже.
— Ах так! — Разъяренно сжимая и разжимая кулаки злилась Тавус. — И как только эта мышь смогла заполучить его? Устрой мне встречу с махарани Ануджей, да побыстрее! — Рявкнула Тавус на служанку.
Ануджа ответила согласием на встречу с ханши и пригласила ту на послеобеденный чай в лучших традициях Алдавского Княжества.
— Рада встречи моя дорогая махарани Ануджа! Вы так обварожительны! Я так рада, что наконец попробую ваш знаменитый чай! — Соловьем разливалась Тавус, мысленно прикидывая, как же добавить Анудже сонное зелье в чашку.
Разговаривая, она продолжала приближаться к сидящей махарани явно намереваясь устроиться рядом.
— Ну что вы, ханши, моей красоте не сравниться с вашей. — Тихо проговорила Ануджа видя лживый оскал ханши.
И едва вакханская принцесса оказалась от Ануджи на расстоянии, которое та сочла недопустимым, махарани одним взмахом руки повергла ханши в короткий стазис и ухватив за запястье, так ловко завела руку Тавус ей за спину, что ханши не смогла даже охнуть от резкой боли пронзившей кисть руки. Лишь ошеломленно вытаращила глаза, когда ее рука оказалась надежно примотана к талии ее же собствееным поясом от халата.
А в следующий миг ловкие руки махарани бесцеремонно обшарили карманы ее халата, корсет, рукава, прическу, чалму идаже туфли вакханской принцессы. А также все прочие места, где дамы любят прятать свои запасы, наивно полагая, что до них никто не доберется.
Несколько разнообразных флаконов и кошельков, дамский кинжал, богато украшенный драгоценными каменьями, моток бечевы и полумаска, несколько записок с указаниями легли живописной кучкой на стоявший в стороне стол.
— Как ты посмела! — Гневно вскликнула Тавус, как только спал стазис и рассмотрев все, что считала надежно укрытым
— Это я хотела бы вас спросить, уважаемая ханши, как это называется?! — В голосе алдаванки зазвенела сталь, а ее рука мгновенно взметнулась к шнуру звонка.
— Стой! — Воскликнула Тавус. — Не делай этого. — Тавус впервые в жизни стало страшно и стыдно одновременно.
— Почему? — Скрестив руки на груди спросила Ануджа.
Наступила пауза. Тавус решала для себя важнейший вопрос в ее жизни. Как поступить? Сказать махарани все как есть и надеятся на то, что она поможет, или же применить запретные заклинания?
— Я… я, — Начала Тавус, выплетая больной рукой пассы запретных знаний.
Одно слово и алдавская принцесса корчась от боли падает на пушистый ковер, вены ее отчетливо проступают темнеющей синевой, а с потрескавшихся губ сочится кровь.