Вдоводел исцеленный
Шрифт:
Они проехали половину пути, когда Найтхаук попросил Киношиту остановить вездеход.
— Что случилось? — спросил тот.
— Посмотри, какая интересная птичка. — Он указал, куда надо смотреть. — Такая красивая.
— Где?
— Да вон же. По левую руку, в четверти мили отсюда. На высоком дереве, чуть правее вершины.
Киношита всмотрелся, прищурился и покачал головой:
— Я вижу красноватое пятно. Неужели вы можете разглядеть, какие у нее крылышки, головка?
— Конечно. И окрас тоже.
— Да уж, зрение
— Естественно. Эплазия не влияет на остроту зрения.
— Значит, отныне вы будете любоваться птичками?
— Да нет, просто она привлекла мое внимание. — Найтхаук раздумчиво помолчал. — А может, и буду. Занятие-то интересное.
Киношита пожал плечами:
— Почему нет, если вам нравится:
— В моем преклонном возрасте нет ничего лучше тихих радостей, которые дарит нам жизнь на природе. По крайней мере дарила. — Он всмотрелся вперед и нахмурился.
— Что случилось? — разом подобрался Киношита. — Что вы увидели?
— Полной уверенности у меня нет. Едем домой… быстро!
Киношита двинул вездеход с места.
— Черт! — вырвалось у Найтхаука.
— В чем дело? — Киношита едва не перевернул вездеход, пройдя поворот на слишком большой скорости.
— Дым, — ответил Найтхаук. — Много дыма.
— Горит там, где наш дом?
— Да.
Они промчались две мили, остановились в пятидесяти ярдах от пылающего дома.
— Как такое могло случиться? — Киношита выскользнул из-за руля. — Может, искра из камина?
— Нет, это не случайность, — мрачно покачал головой Найтхаук. Увидел клочок бумаги, белеющий на пне, в котором он оставил топор. Подошел, взял листок в руки.
— Что это? — спросил подошедший Киношита.
— Послание. — Найтхаук протянул ему листок.
— «Это тебе за полковника Эрнандеса», — озвучил послание Киношита.
— Кто он такой? — спросил Найтхаук. — Никогда не слышал ни о каком полковнике Эрнандесе.
— Я слышал, — тяжело вздохнул Киношита.
— Имел с ним дело?
Киношита покачал головой:
— Нет, Джефферсон. Вы его убили.
— Черта с два.
— Убили. Я тому свидетель.
Глава 7
— Объясни!
— Первого клона создали для полковника Эрнандеса с Солио II, — ответил Киношита. — По его настоятельной просьбе. Он и оплатил все расходы.
— За это я убить его не мог.
— Первый клон его не убивал. Он, клон, обладал теми же скоростью реакции и меткостью, что и вы в двадцать три года, но эмоционально и духовно его возраст не превышал нескольких месяцев. Наивность стоила ему жизни.
— Что произошло?
— Каким-то образом он выяснил, что Эрнандес использует его в собственных целях, он отправился на Солио и попытался его убить. Подробностей я не знаю, но мне говорили, что там не обошлось без женщины. Короче, клону расставили ловушку, и он умер.
— Но при этом убил Эрнандеса?
Киношита покачал головой:
— Нет.
— Тогда кто же его убил?
— Ваш второй клон.
— Эрнандес заплатил и за второго клона? — спросил Найтхаук.
— Нет. Второго клона создали для Кассия Хилла, губернатора планеты, которая называлась Перикл. Но второй клон выяснил, что произошло с его предшественником, и по пути на Перикл свел счеты с Эрнандесом.
— То есть убил его?
— Совершенно верно. В моем присутствии.
— Значит, ты видел тех, кто был с ним.
— Он застрелил Эрнандеса в переполненном ресторане на Солио II. Не только полковника, но и четверых или пятерых его телохранителей.
— Значит, кто-то из выживших засек одного из нас и сжег дом.
— Что значит «одного из нас»? — спросил Киношита. — Убили-то его вы.
— Полагаю, что за последние три года ты изменился куда меньше, чем я, — резонно указал Найтхаук. — Я все еще на двадцать фунтов легче, чем в лучшие времена, волосы у меня сильно поседели, лицо изрезали морщины. Скорее всего они узнали тебя, а уж потом сообразили, кто я такой.
Киношита долго молчал.
— Должен признать, что в этом что-то есть.
— Что ж, сие означает, что ты сможешь их опознать, когда мы их найдем.
— Я в этом не уверен, — покачал головой Киношита. — Сомневаюсь, что я смогу опознать кого-то из посетителей ресторана. Кроме того, когда Эрнандес правил планетой, там пышным цветом цвела коррупция. Если новый режим вышиб с государственных должностей всех его приспешников, на вас сейчас точит зуб не одна тысяча мужчин и женщин.
— Из которых ты скорее всего можешь опознать человек пять, — мрачно предположил Найтхаук. — Ты мне хочешь сказать именно это?
— Да, — кивнул Киношита.
Найтхаук встал, сунул руки в карманы, наблюдая, как рушится последняя стена.
— На какую сумму застрахован дом?
— Двадцать процентов от стоимости.
— Не больше?
— Восемьдесят процентов приходится на землю, и она по-прежнему принадлежит вам. — Киношита помолчал. — Будем отстраивать дом заново?
— Какой смысл? Они же знают, где я живу. И придут снова.
— Так что же будем делать?
— Заберем страховку, выставим землю на продажу и отбудем.
— Куда?
— Пока не знаю. Полетим в глубины Пограничья и постараемся найти другую планету.
— Может, снять номер в гостинице? — предложил Киношита.
— Зачем?
— Мы могли бы вернуться через пару дней, когда руины остынут, и посмотреть, не осталось ли чего.
— Дом был деревянным. Что от него может остаться?
— Я подумал о том, что мы найдем какие-то улики, которые выведут нас на поджигателя.
— Мне улики ни к чему. Если поджигатели в городе, ты мне их укажешь. Если покинули планету, гоняться за ними остаток жизни я не собираюсь.