ВДВ. Как выжить и победить в Афгане
Шрифт:
– Ну, коли нет вопросов, идите и готовьте солдат, оружие и технику, а я еще немного поработаю с картой.
На карту он смотрел долго и внимательно, словно хотел увидеть что-то еще не виданное. От напряжения через пару минут перед его глазами стали, как миражи, появляться ущелье, горы и даже кишлаки. Тряхнул головой, – и все мгновенно исчезло. «Как будто бы смотрел в волшебное зеркальце! – усмехнувшись, подумал командир. – Это ущелье мы «шерстили» в прошлом году, и с тех пор прошло немалое время. Правда, иногда ущелье по наводке «доброжелателей» все же подвергали бомбардировке, но не более. К этому времени там уже давно все «устаканилось», да вот только эта пришлая, свежая банда беспокоит. Получается, что вместе с местными бандюками в ущелье наберется около сотни штыков. Без всякого сомнения, там «духи» уже наковыряли полно окопов и натыкали на подступах к кишлакам мин. Вдобавок они могут замаскировать мины и на входе в ущелье.
В суете день закончился незаметно. Людям по возможности дали побольше отдохнуть, но рота проснулась рано, с первыми петухами. Правда, здешние петухи были какие-то хрипловатые и мелкие, и их голоса из ближайших домов были еле слышны. Вот в Союзе петухи так петухи: здоровые, красивые и голосистые. Своим голосом не только хозяйку разбудят, но и соседей. Да и не только соседей – их голос на другом конце деревни слышен!
Бойцы уже толкались около своих машин.
– Ну что, народ? Кто рано встает, тому и бог дает, – сказал командир роты и добавил: – По машинам!
Ротная колонна уже выходила из лагеря, а полковая группировка еще копошилась около палаток. К ущелью подъехали еще затемно, только на востоке из-за гор уже брезжил рассвет. Машины вместе с механиками оставили около входа в ущелье, а с ними на всякий случай пару наводчиков: может, придется кого-то пугнуть. Правда, и механики были обучены стрельбе из вооружения боевой машины, но все же пара профессионалов делу не помешает.
Пока солдаты спешивались, ротный собрал взводных, чтобы еще раз уточнить на местности боевую задачу.
– У нас форы целый час, – сказал ротный. – За это время нам нужно хотя бы на километр углубиться в ущелье и обследовать его, чтобы не задерживать движение батальона, а далее – как карта ляжет.
Не теряя больше времени, разведчики перевалили через ближайшую горушку и оказались в ущелье. Местность была действительно резко пересеченной, что оказывало разведчикам некоторую услугу. Само ущелье в этот ранний час своей синевой несколько раздражало бойцов – им хотелось побыстрее увидеть солнце. Шли по одной стороне ущелья, но не в тесноте: взвод Платонова выше, группа Ивашко чуть ниже и малость впереди, Марченко с группой Воронина – сзади и по центру. Разведчики старались не терять друг друга из виду, чтобы меньше шуметь по радио. Связь была устойчивой. Одновременно разведчики вели наблюдение и за противоположной стороной ущелья, которая просматривалась прекрасно. В одном месте местность показалась ротному очень уж подозрительной: его внимание привлек пересохший ручей, который пересекал все ущелье и уходил в зеленую зону. Интуиция подсказала: «Стой, осмотрись!», и Марченко стал изучать подозрительный участок в бинокль.
– Да, лучшего места для организации засады и не придумаешь, – сказал он лежащему рядом лейтенанту.
На изгибе сухого русла, правее дороги, был невысокий дувал, а за ним виноградник. В середине виноградного поля располагался маленький бугорок, на нем рос кустарник. «Если бы я был «духом», то точно на том бугорке установил бы пулемет», – рассудил ротный и поделился своим предположением с Ворониным. В какой-то момент ротному даже показалось, что на доли секунды над забором он увидел чужую голову, и это «показалось» еще больше утвердило его в подозрении о том, что там может быть засада. «Мы не пехота, на «ура» брать засаду не можем. Да и нечем. Надо продолжать наблюдение и внимательно изучать эту рельефную местность», – размышлял он. Метрах в четырехстах дальше пологая горушка на добрую половину перекрывала ущелье. А рядом с ней как змея извивалась проселочная дорога. «Вот и там удобное место для организации душманской засады. Разведгруппа Ивашко тоже передает информацию, от которой поневоле задумаешься. Лейтенант передает, что на пологой горе наблюдают несколько пустых окопов. Пока они пустуют, по тревоге душманы могут их занять», – думал командир. Платонов со своей группой располагался несколько выше, и его бойцы были скрыты лощиной. Ротный не стал долго рассуждать, и тут же дал команду:
– Женя, используй складки местности и поднимись выше той пологой горушки. Сверху внимательно осмотри ее обратный склон, но соблюдай маскировку и не выдавай своего присутствия.
– Командир, тебя понял, выполняю, – ответил взводный.
Командиры разведгрупп к этому времени имели хороший опыт боевых действий и в лишнем контроле не нуждались. Валерий всем нутром чувствовал на себе взгляд чужих глаз из-за дувала. Душманы, по всей видимости, засекли его группу, но чего-то выжидали. Возможно, они не хотели рисковать, а собирались при удобном моменте обдать «шурави» «свинцовым душем». Но такой момент для них еще не наступил, вот они и ждали. Разведчики застыли и старались не выдавать себя, но в то же время продолжали наблюдение за подозрительными местами. Несмотря на ранний час, в кишлаке не наблюдалось обычной суеты. Женщины не спешили за водой к речке, пастухи не гнали пастись баранов. В округе был слышен только рев ишаков, да лай собак, – и это наталкивало на мысль о том, что жизнь в кишлаке тревожная, и вот-вот эта тишина может взорваться. Из-за своего укрытия ротный наблюдал, как колонна втягивается в ущелье. В это же самое время километрах в двух параллельно ущелью к его верхней части пролетело 8 вертолетов с десантом на борту. Задача была привычной для десантников: десантироваться на перевале. Вертолеты быстро исчезли из виду, и Марченко перевел взгляд с неба на землю. Впереди двигались пять танков из состава приданной танковой роты, а за ними полковая группировка.
Разведчик вышел на связь с командиром полка и доложил обстановку и свои предположения.
– Да вам, разведчикам, везде все мерещится! Давай быстрее выполняй свою задачу и не задерживай движение полка!
«Вот и поговорил», – подумал Марченко с некоторой обидой на нового командира. А в принципе за что на него обижаться? Командир полка не был рожден для боя: ему бы командовать «придворным» полком, да ходить в белых перчатках. Он как привык командовать в Союзе на учениях, такой же методы продолжает придерживаться и здесь, в боевой обстановке. Одним словом, с Георгием Ивановичем служить было веселее… Шпак со своим «полтинником» во всех плановых и внеплановых операциях участвовал, обстановку на поле боя нутром чувствовал. Да и собеседником он был интересным и доступным для подчиненных. Бывало, и пожурит, но и это воспринималось как должное и без обиды. Этот же все больше молчит, а если что и скажет, – так после этого и подходить больше не хочется…
Однако у ротного фамилия не зря окачивалась на «о». Он продолжал настырно настаивать на своем.
– Уверен на все сто процентов, около кишлака засада. Высылайте танк, и мы с духами разберемся.
И разведчик убедил-таки командира полка. Ротный не был в курсе, что его поддержал Чиндаров. Колонна остановилась, а три танка продолжили движение. И вдруг первый танк подорвался на мине. Что за чертовщина? Неужели саперы проморгали мину? Второй стал объезжать подорванный танк, – и тут же последовал еще один взрыв; второй танк остановился. Метров через пятьдесят подорвался и третий танк. Все это произошло на глазах у ротного. На его памяти такого не было, чтобы за несколько минут на небольшом отрезке маршрута угробить сразу три танка. Пусть и приданных, но в них же наши пацаны! В эфире началось такое, хоть уши затыкай, сплошной русский мат. В кишлаке ни души, гробовая тишина. «Но они, сволочи, все видят и злорадствуют», – со злостью подумал ротный. В это время, наверное, кто-то подсказал комполка: пусть танки идут не по дороге, а выше, по бездорожью. Танкисты двух уцелевших танков так и поступили и потихоньку стали приближаться к разведчикам. Ротный оставил за себя на позиции Воронина, а сам с двумя разведчиками по ложбинке, маскируясь и пригнувшись, словно стелясь по земле, побежал навстречу танкам.
Танки двигались не спеша, лязгая гусеницами, но не по колее дороги, а немного выше. Когда до стальных громадин осталось менее ста метров, ротный приподнялся из лощины и стал махать рукой, подавая команду махинам остановиться. В ту минуту он про себя подумал, что танкисты сдуру могут принять их за чужих. Совсем неприятно было смотреть на ствол пушки, который поворачивался во все стороны, потом останавливался и смотрел на тебя огромным черным глазом – тогда чувствовалось, что по спине бежит холодный пот. В тот момент хотелось упасть на землю и уползти куда-нибудь подальше. Метров через тридцать первый танк остановился, его люк приоткрылся, а затем показалась голова танкиста. Танкист уже на земле условными знаками подал команду второму подъехать ближе. Из второго танка вылез сержант. Оба, пригнувшись, подбежали к разведчикам.
– Где что, показывай, – спросил лейтенант-танкист.
Марченко на местности показал танкистам, где находится предполагаемая «духовская» засада, а заодно организовал взаимодействие. Договорились, что танкисты делают по три выстрела из пушек и дальше ведут стрельбу из пулеметов по винограднику. Когда разведчики рывком достигнут дувала, танки стрельбу прекращают, но продолжают вести наблюдение: мало ли как будет складываться ситуация. Вроде бы все вопросы уточнили. Связи у ротного с танкистами не было, поэтому танкисты должны были убедиться, что десантники поднялись к своим, а те сверху по готовности подать сигнал к началу действий. После небольшого совещания все разбежались: танкисты к себе, а разведчики на полусогнутых – в гору, к своим. Только десантники поднялись к своим, как по ним снизу был открыт шквальный огонь. Невозможно было поднять головы. Пули щелкали и свистели на позиции. Возможно, разведчики, поднимаясь к своим, пренебрегли мерами маскировки – и духи их заметили. Укрываясь от пуль, командир подполз к радисту и, не поднимая головы, спросил: