Вдыхая жизнь
Шрифт:
«Что ты за человек?»
Остаток дня девушке удавалось не вспоминать этот момент, но вечером, когда дела все были сделаны, и голова уже не забивалась важной срочной информацией, гадкие мысли дали о себе знать. Высоцкая уже составила свой портрет Томриса, исходя из того, что знала, и как прошло их небольшое общение, – это был вполне нормальный парень. Но эта фраза и его поведение в этот момент никак не вязались со сформировавшимся образом тихого спокойного парня. Размышления прервал звонок подруги. Анна взяла телефон, лежащий рядом с уже ненавистным ежедневником с авокадо.
– Агент Анна ноль-ноль семь, у
Под конец девушка рассмеялась во всю громкость. Прервал смех её болезный чих.
– Будет сделано, – отчеканила Анна и приложила руку к виску, словно подруга могла её видеть.
– Я в тебе не сомневаюсь, – шмыгая, отозвалась Зимина. – Я завтра к врачу. Скорее всего, на неделю точно слягу. Присмотри за ним, пока меня не будет, а потом я займусь вашим сватовством.
Девушка бросила трубку раньше, чем Анна смогла возмутиться последней фразе.
Глава 5
То, как смотрят на него две подруги, не ускользнуло от внимания Томриса. Парень давно уже понял, что одна из них наверно проявляет к нему интерес. Поверить в такое ему было не просто, но возможно. Нет, с возрастом он начал понимать, что явно не обделён внешними данными. От отца ему достался хороший рост, крепкое тело и тёмные волосы, а от матери приятные черты лица и светлая кожа. Бабушка всегда восхищалась внуком:
– Глазки мамины, а цвет-то отцовский. Красавец парень растёт.
С гордостью заявляла она соседкам и знакомым. Том не имел проблем со здоровьем, а с четырнадцати лет он ходил в секцию кикбоксинга до самого конца одиннадцатого класса. Успехи были. Тренер предлагал начать заниматься серьёзнее потому, что потенциал есть, но Тому это не надо было – он преследовал свои цели. Со временем мужчина отстал от парня и не говорил ни слова, даже когда тот начал пропускать тренировки. Несмотря на это, события прошлых лет не давали Демидову влиться в среду. Парень помнил случай с котом, непонимание, осуждение и презрение, как от сверстников, так и от взрослых, которое преследовало его на протяжении нескольких лет школы. Со временем всё утихло, но он настолько привык к своему одиночеству, что менять ничего не хотел, а потом навалился ворох проблем. Всё было решаемо, и Томрис решал их так, как умел, так, как считал нужным. Он осознавал, что никто не поймёт и не примет его, оттого и одному проще. Сейчас же две блондинки, казалось, не сводили с него глаз. Он каждый раз ощущал их взгляды на лекциях, в столовой. А случай у входа в аудиторию он уже много раз прокручивал в голове. Реакция Анны нравилась ему и даже хотелось ещё. Растерянная девушка с недоуменно бегающими глазами то и дело всплывала в памяти.
Томрис с облегчением для себя заметил, что Насти сегодня нет, хотя скоро раздастся гимн. Её подруга сидела в гордом одиночестве, зевая и кутаясь в свой светло-зелёный свитер. Относительную тишину студенческого утра нарушили Тёма и Игорь, которые наконец-то решили появиться на занятиях. Вид у парней был изрядно помят, словно они попали в аудиторию случайно, направляясь, домой спать.
– Отсидим четыре лекции и свобода, – мечтательно протянул Игорь.
– Несильно-то вы и напрягаетесь, Одинцов. Тебя с Тёмой несколько дней не было.
– Староста, не начинай, а? Пришли же, никуда не делись, – перебил однокурсницу Тёма.
– А я уже всё, не староста, – с особой гордостью и радостью поделилась девушка.
Парни прекрасно помнили то, что случилось в кафе и то, как хотела Анна избавиться от этой ноши. Они сорвались с мест и подскочили к Высоцкой.
– Ну, и как прошло? Уговаривали остаться? – перебивая друг друга, интересовались ребята.
– Конечно, пытались, но я твердила одно, что не хочу этим заниматься и отказываюсь. Пытались повесить на меня поиски другого старосты, что только тогда смогу быть свободна, – всё с той же гордостью рассказывала Анна.
– Да они охренели! – воскликнул Игорь. – Пусть идут в задницу.
– Вот именно, – поддерживал его Котов.
– Ну, мы с Настей смогли отстоять меня. В итоге они смирились и сами искали нового старосту.
– Поздравляю. Теперь ты свободна, – Тёма кинулся обнимать девушку.
Тёма перевалился через стол, сгрёб девушку своими руками и уткнулся носом в её светлые волосы. От Анны приятно пахло сладкими фруктами, а от самого Тёмы исходил аромат сигарет, и едва уловимые нотки мужского парфюма, которым он полил себя утром. Высоцкая залилась румянцем. Однокурсники, сидящие в аудитории, начали оборачиваться, глядя на шумные объятия.
– Это надо отметить, – предложил Одинцов.
Тёма уже отстал от Высоцкой, но его рука всё ещё лежала у неё на плечах, а он сам на столе.
– Слушай, а где твоя подруга? – спросил Котов, глядя по сторонам.
Девушка не успела ответить, гимн заполнил своей мелодией все коридоры и кабинеты.
– Она на больничном. Давайте, когда она появится, опять все вместе в то кафе сходим? – девушке пришлось повысить голос, чтобы ребята расслышали его сквозь музыку.
– Договорились, – согласился Игорь. – Том! Томрис, ты идёшь?
Когда Демидов поднял голову, не до конца уверенный, что его кто-то зовёт, ребята смотрели на него в ожидании ответа. Гимн прекратился, почти все студенты уже заняли свои места. Том вопросительно глянул на тройку однокурсников, так как ничего не расслышал в первый раз.
– Зима, когда с больничного выйдет, пойдёшь с нами опять в «Адмирал», отставку Анны отмечать? – несмотря на наступившую тишину, Котов прокричал на всю аудиторию.
– Если занят не буду, – неопределённо ответил Томрис.
Парень ещё не решил, надо ли ему сближаться с однокурсниками или нет. В кабинет вошёл преподаватель, и все засуетились, рассаживаясь по своим местам окончательно.
Когда после второй лекции студенты по обыкновению спешили в столовую, в общем потоке Высоцкая настигла Тома:
– Я сяду с тобой? Не хочу, чтобы девчонки опять пристали с мероприятием на новый год. Ты не против?
– Хорошо, – коротко дал согласие Демидов.
Они продолжили идти рядом, при этом каждый чувствовал неловкость из-за наступившего молчания. Томрис понимал, что лишние беседы ему ни к чему, но и идти так, молча, было глупо. Он хотел поговорить с ней, но о чём не знал. Анна же в свою очередь, всё так же кутаясь в кардиган, кусала губы