Вечер в Париже
Шрифт:
— Я так уже не думаю, — мягко возразил он, снова прижав голову Кристины к груди. — Прости меня. Все, что сейчас произошло, — это результат моего гнева и… ревности. — Кристина замерла, а он, взяв ее лицо в свои ладони, повернул к себе. — Да, — откровенно признался Эжен, — я ревновал. Так ревновал, что даже не заметил, что он схватил тебя за раненую руку. — Он подвел ее к столу и бережно усадил в кресло. — Позволь я взгляну. И не говори мне, что все в порядке.
Эжен тихо чертыхался, рассматривая следы от пальцев на ее запястье. Липкий пластырь остался все-таки на месте, но рука сильно припухла.
— Пожалуй, лучше показать доктору Ассо, — предложил Эжен, но Кристина была настроена решительно.
— Нет! Он захочет узнать, откуда у меня на руке эти красные пятна. Мне совсем не улыбается попасть на допрос.
— Но рана, может быть, открылась, — озабоченно сказал Эжен.
Он перевязал ей руку, но продолжал настаивать на необходимости визита к врачу. Кристина не уступала.
— Я лучше рискну. Если завтра станет хуже, покажусь кому-нибудь еще.
— Кому-нибудь еще?
Эжен метнул на нее острый взгляд, и она, вздохнув, опустила глаза.
— Видно, у тебя короткая память, слишком короткая для такого умного человека. За завтраком ты попросил меня уехать.
— И ты собираешься сделать это? — Эжен приподнял подбородок Кристины, вынуждая ее смотреть ему в глаза. — Твой сопровождающий в этот момент уже приближается к магистральному шоссе.
— Перестань, — спокойно сказала Кристина. — Я не поеду с Хьюго. Не желаю его больше видеть. Я просто поеду домой.
— Нет, не поедешь, — твердо сказал Эжен, вновь обнимая ее. — Он пытался забрать тебя, но я бы скорее убил его, чем позволил ему тебя увезти.
— Ты… что ты сказал…
Кристина, полная надежды, впилась в него взглядом. Она вся дрожала.
— Я собирался защищать тебя, — ровным голосом продолжал Эжен. — И понял, что наилучшим образом могу делать это только здесь. — Эжен слегка отстранился, глядя на нее с серьезным выражением. — Мы с тобой просто будем стараться не попадаться друг другу на глаза, ладно? Скоро вернется Диана. Собственно, она примчится немедленно, если я сообщу ей, что у тебя с рукой.
— О, прошу, тебя, не надо, — взмолилась Кристина без всякой задней мысли.
Эжен не сводил глаз с ее лица, следя за каждым движением дрожащих губ девушки.
— Ну что ж, я сделаю вид, будто эта просьба продиктована заботой о Диане, — с деланным спокойствием произнес он. На миг голова Эжена склонилась к лицу Кристины, губы его разжались. Однако тут же он отдернул голову и убрал руки. — Давай попробуем, что приготовила нам на обед Розали, — предложил он. — Раз уж я здесь, почему бы мне заодно не поесть?
— Я подам, — неуверенно проговорила Кристина, но Эжен снова властной рукой вернул ее в кресло.
— Подам я. Но сначала приготовлю тебе чашку чая. Убежден, что из нас двоих я в лучшей физической форме.
— Я сегодня так и не выводила лошадей, — призналась Кристина, стараясь казаться спокойной и беззаботной.
— Даже не думай заниматься этим, — резко одернул ее Эжен, сверкнув глазами. — На сегодня и, по меньшей мере, на завтра забудь о лошадях. С ними займутся два работника. Кстати, они уже стосковались по этому занятию. Кони, конечно, будут разочарованы, но им тоже пора понять, что жизнь состоит не из одних удовольствий. Конюхи не осмеливаются прыгать через ограду. Они считают это чем-то вроде циркового трюка. Ты на них произвела огромное впечатление.
— Они тоже следят за мной? — несмело спросила Кристина, когда Эжен передал ей чай.
Он улыбнулся уголком рта.
— Безусловно. Однако они делают это совсем по другой причине, нежели я. Меня лошади в данном случае не интересуют.
После ужина позвонила Диана. Пока она разговаривала с сыном, Кристина поспешила в свою спальню. Рука ныла, настроение было отвратительное. Кристина предполагала, что ее визит не пройдет гладко, но даже подумать не могла, что случится такое.
Она была уже достаточно опытна, чтобы понять, какого рода чувства питает к ней Эжен, и знала: если бы она только захотела его завлечь, то Эжен, без сомнения, не устоял бы. Но в том-то и дело, что ей вовсе не хотелось его завлекать. В сущности, она не знала, чего хочет. Ясно одно: ей становится не по себе при мысли об отъезде в Англию, о том, что они с Эженом, может быть, не увидятся больше никогда.
Кристина долго лежала, глядя в темноту. Рука болела все сильнее, не давая заснуть. В голове царил такой сумбур, что успокоиться не было никакой возможности. Дважды в стычках с Миленой Эжен приходил ей на помощь, выступая против близкой ему женщины. Теперь он признался, что ревновал Кристину. Его бешенство при появлении Хьюго не оставляло ни малейшего сомнения в том, что Эжен говорит чистую правду.
Но он ведь хотел, чтобы Кристина уехала, и в глубине души она знала: он вздохнет с облегчением, когда она покинет замок. Боже, какой же это вздор! Последовательным до конца был только ее отец, Эдвард Лестер. Он хотел, чтобы Кристина встретилась с Дианой, и они помогли друг другу в трудную минуту. При мысли об отце глаза Кристины наполнились слезами. Он уходил из жизни, желая одного, — чтобы те, кого он любил, были счастливы. Отец никогда не предположил бы, что она способна…
Кристина по-прежнему лежала с открытыми глазами. Неужели это любовь? По ее телу пробежал озноб, вызванный одновременно сердечной радостью и душевной болью. Почему же любовь так мучительна? Она влюбилась в Эжена с первого взгляда, — сейчас она понимала это, — а теперь ей хотелось постоянно видеть его, быть с ним рядом все время, даже когда он злится. Пусть он обнимает ее, ласкает, осыпает поцелуями.
Кристина вскочила с постели, включила лампу и заметалась по комнате. Ей удалось отделаться от Хьюго, но с той проблемой, которая стоит перед ней теперь, так просто не разберешься. Кристина знала: любовь не исчезнет, стоит ей вернуться домой. Она понимала, что должна ехать, но одновременно твердо осознавала, что не перенесет разлуку. Она хочет остаться с Эженом, вот и все.
Боль в руке не утихала, и Кристина прижала ее плотнее к телу. У нее нет обезболивающего, а где у Дианы лежит что-нибудь вроде аспирина, ей было неизвестно. Стоит поискать, наверное, там, где хозяйка проводит большую часть времени, — на кухне. Кристина накинула халат и затянула пояс. Если даже она не обнаружит внизу ничего болеутоляющего, можно будет, по крайней мере, сделать себе горячее питье.