Вечная машина
Шрифт:
Несмотря на всяческие странности, Ростислава Георгиевича все уважают, а больные говорят шепотом: "Он творит чудеса". Хорошее, добротное чудо в моем положении оказалось бы очень кстати.
Последние дни Ростислав Георгиевич напускает на себя вид таинственный и секретный. Но маленькие хитрости его наивны и легко разгадываются. Весь секрет заключается в том, что сегодня меня будет смотреть "светило микробиологии". Светило вынесет приговор. Окончательный, обжалованию не подлежит...
Я уже сталкивался с одним таким "светилом". Он давал отзыв на мое открытие. Это тоже был приговор. Суровый и несправедливый...
Полгода я возился в гараже-лаборатории, пока решился
Как я писал тогда в заявке на изобретении? Кажется, так: "Предлагается способ самообновления или самовосстановления любых металлических частей, деталей и узлов машин, механизмов, зданий и сооружений. Способ отличается тем, что с целью постепенного и непрерывного наращивания мономолекулярных слоев металла применяются бактерии, открытые и выделенные в чистом виде автором заявки и названные им Терра Террус..." Официальное косноязычие. Я вызубрил эту прекрасную формулировку...
Светило микробиологии написал отзыв на мое предложение. Он увильнул от сути дела, его не зацепила идея вечности вещей. Он смотрел со своей колокольни. Он нудно и непререкаемо изложил пункты и подпункты, по которым выходило, что я чуть ли не злонамеренный отравитель. Он доказывал, что было бы преступной неосторожностью поселить рядом с людьми неизвестную доселе расу микробов. Необходимы предварительные массовые эксперименты на животных. Необходимо проследить, не будут ли Терра Террус оказывать вредное влияние на потомство подопытных обезьян в четвертом поколении! Практическое воплощение в жизнь моей Идеи откладывалось на пятьдесят, сто, может быть, сто пятьдесят лет. Страх перед новым, не более того. Но вот ведь я заболел? Глупости. Всякая техника опасна для неумейки. И швейной машинкой можно изувечить себе палец. Моя болезнь - глупая случайность. А светило - трус! Я так и сказал ему. Пришел уговорить его хотя бы смягчить убийственный отзыв. Но не выдержал, сорвался, наговорил кучу дерзостей. Губы задрожали, покраснел, даже ногами топал. "Светило" тоже покраснел и затопал ногами. Разругались насмерть...
Кто из нас прав? Прогресс техники - всегда риск. Автомобиль пытались запретить, полагая не без основания, что он распугает лошадей и от этого восседающим в каретах и на извозчиках последует великое членовредительство. На паровоз ополчились врачи, суля пассажирам судороги и расстройство всего тела, как следствие быстрой езды и тряски. Даже невинный телефон и тот в свое время считали губительным для здоровья. Ни автомобили, ни паровозы, ни телефоны запретить не удалось. И никакому "светилу" не запретить мое открытие. Мы еще поборемся. Если... если я когда-нибудь еще смогу с кем-то бороться.
Ростислав Георгиевич старается лечить меня. Добрый доктор Айболит! Добился визита ко мне "светила микробиологии". Интересно, кто это "светило"? Знаю ли я его фамилию по статьям и книгам?..
...Медсестрички засуетились. На больничном горизонте восходит "светило"... Вот оно приближается. Это мое "светило"! Тот самый, на которого я топал ногами и кричал: "Трус! Консерватор!" Благодарю вас, Ростислав Георгиевич, за приятный сюрприз.
Обезьяна стала человеком, когда приняла вертикальное положение. Я в горизонтальном положении - я повержен, я не прав, уличен в легкомыслии и невежестве. "Светило" возвышается вертикально - он торжествует, он прав и непогрешим. Что он говорит? Нет, не говорит. Произносит!
– Вы доставили нам массу хлопот. От меня потребовали, чтобы я решил, как поступить с вашим гаражом, извиняюсь, с вашей лабораторией.
– Как поступить с моей лабораторией? В каком смысле?
– В единственно возможном.
– Не знаю.
– Обстоятельный ответ. Благодарю вас, коллега.
Сколько яда в слове "коллега"!
– Вы, конечно, все же придумали способ уничтожения лаборатории?
– Не сомневайтесь, придумал. Мы обнесли гараж со всех сторон сплошным высоким забором и вылили сверху пятнадцать самосвалов бетона. Теперь там огромная бетонная глыба, из которой вашим Терра Террус не выбраться. А внутрь лаборатории для страховки брошена ампула с радиоактивным кобальтом. Я предупреждал, что самодеятельная возня с неизученными микроорганизмами чревата последствиями, выходящими из-под контроля...
– Я ужо не нуждаюсь в лекциях.
– Учиться никогда не поздно.
Как он банален! Скоро он уйдет?..
– Я не буду проверять ваш пульс. Это обязанность Ростислава Георгиевича. Я займусь Терра Террус. Постараюсь сделать все, что в моих силах. До свидания.
Он сделает все, что в его силах... Такая великолепная, стандартная, обнадеживающая и холодная формулировка! Он сделает все, что в его силах. Ради кого? Ради недоучки, осмелившегося проникнуть в науку, которую он считает своей личной собственностью? Ради чего? Нет, он, разумеется, добропорядочный человек. Разве у меня есть повод сомневаться в этом? Он сделает все, что в его силах. Но с какой душой? Он вызовет к себе свободного лаборанта... А лаборант бывает свободным только, если он плохой лаборант. Он попросит к себе свободного сотрудника. А свободный научный сотрудник бывает только, если его голова свободна от науки. Он поручит им "разобраться" с Терра Террус. Заместителю - у него есть заместитель скажет: "проследи". И успокоится - он сделал все, что в его силах, поручил, обязал, проследил. Я могу ликовать и лежать спокойно...
Сестричка, сестричка, подойди ко мне! Начинается приступ...
Почему за окнами пламя? Солнце заходит... Отблески желтой звезды светят сейчас не только Земле. Я мог бы подлетать сейчас к другой планете... Багровые языки за стеклами иллюминатора. Зловонные вихри обжигают стекла. Клочья ядовитых туманов ищут людей, укрывшихся за тонкой металлической обшивкой. Но все спокойны. Нас охраняют полчища Терра Террус. В молекулах их тел атомы кислорода заменены атомами кремния, и малютки могут наслаждаться прохладой тысячеградусных температур. Они живут на обшивке нашего корабля. Сейчас раскаленные вихри слизывают миллиарды огнестойких крошек. И тут же им на смену рождаются миллиарды миллиардов новых. Они размножаются с чудовищной поспешностью. Потоки огня не в силах побороть размножение живых огнеупорных частиц. Впервые испытывается живая защита космических кораблей...
Как далеко ты залетел! Вернись на Землю. Туда, где каменная кожа Земли изрезана сухими морщинами. Великая сушь, засуха пыльная, заскорузлая. Плуги стремительно режут серую земную корку. Нет, не плуги, два стальных крыла вспарывают землю, режут гигантскую борозду канала. Вглубь - на метры, вширь - на десятки метров. Управляемый по радио каналопроходец обгоняет птицу. Натиск на земные пласты так скор, что вылетающие из-под плуга осколки валунов шипят, падая на влажную землю, - осколки раскалены. А в микронеровностях стальных ножей - колонии Терра Террус. Они жадно выбирают из земли атомы железа и тут же прикрепляют их к металлу, непрерывно восполняя потери. Стальным крыльям не грозит разрушение, это работает вечный плуг...