Вечная Война. Книга II
Шрифт:
— Войска Содружества! Немедленно вернитесь в боевой строй!
Тронт заскрипел зубами. Я сделал вид, что не заметил этого. На связь вышел Коммандер Хакс, чье несколько смущенное лицо появилось на экране.
— Подполковник, это не моё дело, но мы как бы дезертиры. Бежим с поля боя и бросаем союзников.
— Спасибо, я знаю! — я кивнул на вражеский флот, среди которого было девять Кубов. — Как вы думаете, капитан, как долго мы продержимся против этого флота?
— Дело совсем не в этом Подполковник! — попытался объясниться Хакс.
— А я считаю, что дело именно
— Но ваша зона ответственности ограничивается десантом, — попытался возразить Коммандер. — Что вы понимаете в тактике флота?
— Абсолютно ничего! — Согласился я. — Но я могу сложить два плюс два, кроме этого, начальником ВСЕЙ нашей экспедиции был назначен именно я. Или я неправ?
— Правы, — согласился Хакс.
— Ну, тогда отключите связь с имперцами и выполняете моё распоряжение, к хренам! Точнее, распоряжение Капитана Бонда!
Мы поперли практически перпендикулярно плоскости эклиптики, вон из системы-ловушки. По-моему, какой-то обиженный имперец, даже пальнул нам вслед, но не попал. Удирали мы… точнее, стратегически отступали хоть и торопливо, но не суетливо. Два эсминца класса «Стикс», не имевшие ввиду своего класса имен собственных, а только порядковые номера, СТ0512345 и СТ0532589 соответственно, шли впереди, «слушая» окружающий Космос, в середине ордера шел «Спокойствие» и замыкающим — крейсер «Верный». «Эльтенатуаэль» подошел под другим вектором, но используя преимущество в скорости, пристроился сбоку. Координаты переданы и получены, навигационные компьютеры синхронизированы. Корабли одновременно ушли в гипер.
Последнее, что я видел — как сдвоенный зеленый луч с двух Кубов разрушил, уже раненный, имперский флагман — Линкор «Его Великолепие Принц Помер».
Трое с половиной суток гиперперехода прошли довольно напряженно. Все офицеры чувствовали одновременное презрение и стыдливое облегчение. Презрение ко мне из-за покинутых союзников, и общее облегчение — из-за того, что выжили. Но еще они были офицерами и Устав не позволял презирать меня открыто, поэтому презирали скрыто. Бросали на меня уничижительные взгляды, шептались за спиной и крутили мне дули в карманах. И вообще всячески разлагались сами и нервировали команду. Потенциальная боеспособность падала. Меня это задолбало. и я собрал их на совещание.
— Господа… блин… товарищи… черт… Здравствуйте! Я долго думал, мой поступок не достоин настоящего офицера, мне очень стыдно, и я готов совершить сеппуку!
Я оглядел присутствующих. Все заинтересованно ждали продолжения, но пока ничего не понимали. И я продолжил.
— Если самурай покрывает себя позором, то он должен совершить ритуальное самоубийство — красивое священное действие, показывающее насколько моя душа чиста и как я предан идеям Армии и Партии!
Народ оживился, стал смотреть на меня с большим интересом.
— Видите, я даже оделся во все белое и подготовил ритуальный нож! — я замотался в чистую простыню, за неимением других белых одежд на корабле и стащил с камбуза здоровенный
Я встал на колени, взял двумя руками нож, повернул лезвие к себе и замахнулся. Зал молчал. Сидящие на задних рядах даже привстали, чтобы видеть все лучше.
— Итак, во имя Одина… — стоящий рядом Алекс, который также накинул простыню поверх одежды, ткнул меня в бок и злобно прошипел.
— Какого, нахер, Одина?
Я немного смутился.
— Ну, в общем, Мир, Труд, Май! Дедушка Ленин хороший был вождь, а все другие остальные… — заунывно затянул я. Все вообще перестали дышать, наблюдая за представлением. — НННААА!!!
Нож, кувыркаясь в воздухе, полетел к сидящему в первых рядах Подполковнику Гейнцу. Ножи я метал так себе, а тут еще столовый, несбалансированный, поэтому попал он рукояткой Подполковнику в левый глаз.
— Ах вы, волки позорные! — заорал я, вскакивая на ноги. — Вы чего тут себе удумали? Будете мне тут рожи корчить?!! Пасть порву! Моргалы выколю!
Я успешно порвал простыню на груди, оголив свою мощную неволосатую грудь, жаль, волосатая смотрелось бы более угрожающе. Я так думаю.
— Я вас научу, сволочи, Родину любить! Развели тут демократию, обезьяны!
Я ткнул пальцем в трущего глаз подпола.
— Вон, сука, нож лежит! Убейтесь сами или я вас в шлюз выкину! Без скафандра! Не Армия, а Бордель какой-то! Лучше бы, правда, Бордель был! Я бы хоть потрахался!
Главный Визирь Алекс прошептал на ухо.
— Эмм… Ты чёта увлекся….
— А! Да! О чем это я? Бордель!
Алекс ткнул меня локтем.
— То есть шлюз! Точно! Все, сука, в шлюз! Буду вас немножко убивать!
— ТАА!! УПИВАТЬ!!!
Рядышком радостно подпрыгнул Извра, по такому случаю он надел свой плащ и кепку. Не хватало только верного Маузера — а так начальник расстрельной команды уже готов, кстати, нужно с Маузером что-то решить.
Алекс посмотрел на все это, вздохнул и опять тихо сказал.
— Ты просил тебя остановить, если чё…. Вот сейчас самое «чё»!
Я повернул к нему голову и так же тихо спросил.
— Думаешь, перегибаю?
— Однозначно! Как в дешевом романе! Этакий слабоумный герой-дурачок — стендапер, любимец женщин и гроза интеллигенции!
— Мне что-то ничего в голову больше не приходит. Может ты спич толкнешь?
Алекс покачал головой.
— Вот так всегда. Будешь должен!
Я показал большой палец и замотался в остаток простыни. Алекс шагнул вперед и прочистил горло.
— Дамы и Господа! Командир узнал про ваши инсинуации, целью которых является стремление подорвать в команде доверие к нему, а, следовательно, к его доводам или поведению. Вы с умыслом создаете у рядовых солдат ложное отрицательное представление о нём, при этом используете сложные подменные хитросплетения. Исполняете все это вы исподтишка. Заговор направлен против командира, который представляется вам как препятствие к реализации своих целей и получению преимущества. Поэтому, в целях недопущения распространения вольнодумства среди неокрепших умов, нужно сделать что?