Вечная зависть
Шрифт:
Встала и с грустью подумала: даже отпраздновать не с кем. Разве что с Еленой Игнатьевной. Но вообще-то это повод проставиться в коллективе! Собралась и бодро почесала в сторону рынка.
Когда она выбирала торты в гастрономе, Сережа перезвонил и с хохотом поведал, что послан в органы регистрации оформить свидетельство о рождении на имя Ия. Не выдержал, ляпнул про имя новой жены. Тогда его допустили к выбору имени, которое всем неожиданно понравилось. Пусть теща не беспокоится, про ее авторство не было сказано ни слова. Вот поумнеет Светка – и узнает!
Выходя из школы, Агния Львовна увидела у ворот хнычущую первоклассницу.
– Что это такая большая школьница плачет?
– Бабушка за ней не пришла, – ответил охранник. – Сейчас позвонила, говорит, ногу повредила. Просит одну отправить. А я сомневаюсь. Вот пойдут большие ребятишки – с ними пусть идет!
– Кажется, нам по пути. Ну-ка, адрес свой
– Чирка, 19.
– Точно, соседи! Пойдем!
Девочка Зоя дорогой рта не закрывала. Она рассказывала о школе, о соседях, о кошке Муське, о деревьях, о новой кукле, о курочках, которых нужно кормить… Если на тротуаре были начерчены «классики», она по ним прыгала, если попадалась урна, она в нее заглядывала, если их путь пересекала кошка, она за ней гонялась. Агния Львовна, останавливаясь в ожидании, невольно обратила внимание на машину с сильно тонированными стеклами, которая медленно двигалась за ними, и мысленно похвалила охранника, который не отпустил эту пигалицу одну. Уже у дома Зоя показала трубу, горизонтально торчащую из кустов:
– Видите, какая?
– Коновязь, что ли?
– Раньше здесь тротуар заканчивался, – объяснила вышедшая из ворот бабушка. – Сразу ограждение не убрали, а теперь мы даже рады, а то бы тут машины ставили. Ишь, норовят на газон заехать!
– А я подумала, кто-нибудь не заметит за листьями и напорется. Если по тротуару ехать и на газон свернуть, эта труба прямо на уровне капота в машину войдет!
– Нет у нас таких остолопов, чтобы по тротуару кататься! И нечего зеленые насаждения давить!
Агния Львовна попрощалась с бабушкой и внучкой и двинулась дальше.
Порыв ветра сбросил с крыши гаража кучу листьев. Агния Львовна испуганно отпрянула, споткнулась и упала, и тут же мимо пронеслась машина. Она бы сбила ее, если бы Агния не попятилась! Она вскочила. Машина затормозила у самых ворот, задом вырулила на дорогу и умчалась вперед. Агния Львовна стала отряхивать подол, но повернулась на крики. Возмущенно кричала Зоина бабушка и еще одна старуха, протянувшая руку вперед и указывающая не то на Агнию, не то еще на что-то за ней. Агния Львовна повернулась туда и увидела, что по тротуару навстречу ей несется все та же машина. Она растерялась, не сообразив даже нырнуть в калитку ближайшего дома, и помчалась назад. Старух как ветром сдуло к забору, только бабушка Зои почему-то выставила руку и показывала на дорогу? газон? Газон! Агния Львовна свернула на газон и помчалась к кустикам с трубой. И лязг! Она остановилась, боясь обернуться. Крики. Обернулась. Она только что говорила об этом! Труба как будто лежала поверх капота машины. Её конец скрывался в искрошенном стекле. Подбежал мужчина из соседнего дома, дернул дверцу со стороны водителя: «Ты что, сука? Ты зачем на женщину напал?» и Агнии: «Подойдите! Вы его знаете?» Она глянула на водителя: вроде цел, только на подбородке кровь. Незнакомый. Она помотала головой. «А ты ее знаешь? Как зовут?» «Агния Ива…», – и голова упала набок.
– Её Агния Львовна зовут, дядя Валера! Она учительница!
Егоза Зоя уже не только выбежала со двора. Она обежала машину кругом и стояла рядом с этим дядей Валерой и заглядывала в машину. В Агнии Львовне проснулся ее педагогический долг:
– Зоя, немедленно в дом! Бабушка, уведите ребенка!
Подбежала еще одна пожилая женщина, конечно, сначала заглянула в машину, шепнула мужику: «Валера, он же помер!», а потом схватила девчонку за руку и поволокла к бабке.
– Может, он вас с кем-то перепутал, – набирая номер, спросил он и тут же громко стал говорить. – Серега, записывай. Тут у нас на Чирка наезд на пешехода. Причем умышленный. Давай гайцов и оперативников. Я не командую, я налогоплательщик и требую, чтобы моя милиция меня берегла! Да, водитель, по-моему, того, а пешеходу требуется медицинское освидетельствование. Кто у вас за старшего? Ну, ему-то я сам позвоню. Агния Львовна, – разыскивая очередной номер, спросил он. – Может, он какую-нибудь другую Агнию хотел убить, Ивановну, только перепутал?
– Я Ивановская…
– А! Саша, слушай сюда! Тебе Васильев уже сказал, что я звонил? А ты слушай, Саша, слушай! Сейчас у нас тут по тротуару гонялся ржавый «форд» за новой учительницей из гимназии. Наткнулся на старое металлическое ограждение и застрял. Кажется, ё… это самое, ну, короче, грудью о руль – и кирдык. Машина не наша, малый не наш, жертва его не знает. Но вот что интересно, Саша. Он жертву назвал по имени и фамилии. Как тебе такое? И я так же думаю, Саша! Ну, так что, сам приедешь или Белякова пришлешь? И ты иди туда же!
Подъехали друг за другом три полицейские машины и «Скорая помощь». Галдели соседки, полиция не успевала отгонять ребятишек, Агнию Львовну попросили еще раз взглянуть на водителя. Его уже вынули из машины и положили на землю. Агния Львовна
– Гончаров его фамилия. Иван Гончаров. Может, это вам что-нибудь напомнит?
– Фамилия не из редких, но у меня таких знакомых нет. Никаких ассоциаций… кроме писателя.
– А враги у вас есть?
– Разве что кому-нибудь оценку занизила? За такое не давят машиной…
– Ну, может, соперница? Или деньги не поделили?
Агния Львовна вздохнула:
– Какие любовные страсти в сорок лет? Я уже бабушка! И какие деньги могут быть у учителя биологии?
– Ладно, хорэ, Саша, – сказал Валера. – Если у тебя еще есть чего спросить, давайте в дом. Агнии Львовне надо умыться, чайку попить, прилечь, может быть. Татьяна, Таиска!
От калитки отделилась высокая полная женщина в цветастом халате на молнии с накинутой сверху курткой и двинулась, рассекая толпу как ледокол. Никто из милиционеров даже не пытался ее остановить, один даже поднял перед ней огораживающую ленту. В кильватер пристроилась та, что уводила Зою: меньше ростом, постарше, но поджарая и шустрая: «Пойдем, милая!»
Они ее умыли как маленькую. Плащ сдернули. Маленькая шустрая Таиска сказала: «Таня, я отчищу!» Крупная Таня стряхнула рукой пыль с подола юбки и прошлась влажным полотенцем по колготкам: «Вот и порядок!» Тем временем за окном шум стихал. Убрали заграждения, уехали спецмашины. Разошлась публика. Хозяин дома спросил:
– Мы обедать будем?
– Нет, я пойду…
– Пойдете, но попозже. Мы вас проводим. Саша, давай к столу, до дома еще когда доберешься! Давайте знакомиться, дамы! Это Агния Львовна. Я Валерий Андреевич Кожевников, это жена моя Татьяна Ивановна, это соседка наша и настоящий друг Таисия Андреевна. Большого полицейского начальника Александра… Васильевича вы уже знаете. Я понимаю, что вам кусок в горло не лезет, но вы хоть пару ложек супчика хлебните! А может, налить чего от стресса?
– Спасибо, не надо. Я сегодня уже шампанское пила, оттого так по-дурацки себя вела. Мне бы в вашу калитку нырнуть, а я по тротуару побежала. Дави, не хочу! Спасибо, бабуля на трубу показала, напомнила!
Собеседники спросили, по какому поводу лилось шампанское, а когда узнали, женщины завизжали, и даже мужчины оживились. Татьяна Ивановна тут же выставила на стол графин смородиновой настойки, а мужикам («так уж и быть!») разрешила взять бутылку беленькой. Таисия сказала, что грех не выпить, и стала вспоминать, как у нее первая внучка появилась. «Еще она что-то вспоминает, – засмеялась Татьяна Ивановна. – А у меня тот день – один сплошной провал в памяти!» Постепенно они размотали весь сегодняшний день Агнии поминутно. Она рассказала и о разговоре с бабушкой о трубе, и то, что на машину, медленно следующую за ними, обратила внимание еще по дороге. Полицейский, все время отвлекавшийся на телефонные переговоры, при этом сказал: «По поводу машины ты был неправ, дядя Валера. Машина наша, у Попова Володьки угнали с утра». Зазвонил телефон Агнии. Она посмотрела: свекровь. «Ну ее!». Полицейский Саша велел сегодня на все звонки отвечать, это, мол, важно. Ответила. Пять минут слушала обличающий монолог. Чтобы занять себя чем-то, взяла в правую руку вилку и принялась есть. Потом сказала: «Клавдия Васильевна, у меня сейчас деньги на телефоне кончатся. Я тоже вас поздравляю с рождением правнучки!» Наступила пауза. Агния поняла, что бабку известить никто не соизволил. «Я внучке кроватку подарила, а сваты – коляску. Так что вам что-нибудь другое дарить придется. И еще. Поторопите Бориса с разводом. Из вашего обличающего монолога я поняла, что характер моих взаимоотношений с Андрюшей не является для вас тайной. Вы по Ольге знаете, как это бывает, когда свежесть чувств. А вдруг у нашей Светочки появится сестричка? И что прикажете, ее Ивановой записать?». Захохотала и отключила телефон. «Свекруха?» – понимающе кивнула Таисия. Агния поглядела на собеседников счастливым взглядом и сказала этим едва ли не в матери годящимся ей женщинам: «Вы не представляете себе, девочки, какое это счастье – звать ее по имени-отчеству! Я двадцать лет звала ее мамой и добивалась ее любви! А она меня чуть ли не в глаза называла дурочкой и мечтала развести с сыном. Мы расстались, а счастье у нее не наступило! Новая невестка ей в пояс не кланяется, и старая в ногах не валяется!» И рассказала о вчерашнем спектакле в сквере. Женщины смеялись до слез, а Валерий Андреевич пробурчал: «Унижать-то мужика зачем?» Агния стала уверять хозяина дома, что это не ответ на двадцатилетние унижения, а просто способ доказать бывшему мужу, что возврата нет. «Я никогда не покинула бы его в горе и болезни, но ушел сам – и баста!» Мужики думают, что они такое счастье! А Агния Львовна пожила одна и поняла, что брак – это кабала. Если он не понимает, что она выбирает свободу, пусть думает, что она нашла более привлекательную кабалу.