Вечники: Книга воды. Книга огня. Книга земли
Шрифт:
Поначалу все складывалось просто отлично. Воспитательницы были добры и откровенно любовались хорошенькой складной девочкой. Дети охотно звали новенькую в свои игры. Все изменилось, когда Вера впервые оставила дочку на полный день. После обеда послушная Лида скинула платье и нырнула под одеяло. Она не спала, но тихо лежала с закрытыми глазами, привыкая к новой обстановке. И вдруг из разных концов спальной комнаты с двух кроватей донесся громкий рев.
Прибежала воспитательница, и красные от рыданий мальчик и девочка, тыча пальчиками в сторону новенькой, заявили, что она пугает их и не
– Что ты тут учудила? Корчила рожи? Страшилки рассказывала?
Лида отчаянно затрясла головой: нет, ничего подобного она не делала. На следующий день рев повторился, и воспитательницы стали на время сна выносить кроватку Лиды в игровую комнату. Для других детей она немедленно превратилась в персону загадочную и подозрительную, играть ее больше не звали.
На прогулках одинокая девочка держалась поближе к воспитателям. Пристраивалась рядом с беседкой и ковырялась в песке. Как все отверженные дети, во время игры она втягивала голову в плечи и низко наклонялась к земле. И однажды услышала разговор воспитательницы и няни прямо над головой. Те, вероятно, сочли, что если у ребенка заняты руки, то отключается и слух, или попросту не заметили ее, так что говорили в полный голос.
– Не могу объяснить, – жаловалась воспитательница, – но меня до жути пугает эта Весна. Вот так посмотришь – славная, послушная малышка, а коснусь ее – и аж в жар кидает. Ладно я, но ведь и дети ее боятся.
– Должно быть, карма отвратительная, – со знанием дела поддержала беседу няня. – Родовое проклятие. Вон мать совсем молодая, а еле ноги таскает, отца и в помине нет.
– Ох, перейти бы мне с этой группы на младшую, пока нервы целы, от греха подальше, – громко вздохнула в ответ воспитательница.
Подобное раз за разом повторялось во дворе, в бассейне, в кружке лепки и рисования. Всегда находились дети, которые, едва познакомившись с Лидой, вдруг начинали от нее шарахаться.
Бывало и иначе. Некоторые ребята охотно играли с новой подругой, но их очень скоро утаскивали прочь встревоженные родители. А уже на следующий день дети обходили Лиду стороной, бормоча себе под нос одно и то же:
– Мне мама не разрешает с тобой водиться.
И всего через год из веселой и открытой девочки Лидочка Весна превратилась в мрачное и нелюдимое существо. На прогулке она всегда искала уголок подальше от людей, мать не раз вытаскивала ее из колючих кустов или глубоких оврагов. Если кто-то из детей подходил к ней и звал играть, Лида косилась на него из-под пушистой челки и сердито бурчала:
– Не хочу я с тобой играть. Уходи.
Еще через год Вера провожала дочь в первый класс. С немыслимым мужеством она постаралась в этот день обойтись без костылей, отлично понимая, какое неизгладимое впечатление произведут эти жутковатые приспособления на будущих одноклассников дочери. Путь до школы занял почти час. Лида молча шагала рядом, подстраивалась под натужный, с частыми остановками ход матери, и нещадно терзала пальцами головки багровых астр. От школы она не ждала ничего хорошего.
В школьном дворе Вера приклеилась спиной к железной ограде и велела себе улыбаться. Она смотрела на трогательных девочек с огромными букетами, на взволнованных, но отважных мальчиков и всей душой желала, чтобы они стали для дочери хорошими друзьями. Ну разве ее Лида этого не заслуживает? Потом перевела отяжелевший от боли взгляд на учительницу и подумала:
«Слишком стара. Уследит ли за всеми? Но конечно, и опыт колоссальный».
Дети, словно кидаясь с головой в воду, спешили познакомиться и подружиться. Но только не Лида, которая к своим семи четко усвоила, что любое знакомство всегда заканчивается плохо. Она изображала слепоглухонемую до того момента, пока учительница Надежда Юрьевна не возглавила их робкую колонну на пути в класс.
Первая же девочка, которой было предложено сесть за одну парту с Лидой, немедленно заныла, размазывая слезы по пухлым щекам:
– Не хочу с ней сидеть, она даже не разговаривает! Она страшная!
Лида вскинула голову и в упор посмотрела на учительницу, словно говоря: «Да, вот такая я ужасная. И что вы со мной будете делать?»
За сорок лет в школе Надежда Юрьевна повидала сотни детских трагедий и всегда немедленно вступала в незримый бой на стороне изгоя. Но сейчас она мучительно не могла сообразить, чем может отталкивать детей эта девочка, такая милая и грустная. Она пробежала взглядом по лицам ребят и выловила-таки восхищенные мальчишеские глаза.
– Что ж, Света, ты, возможно, потеряла шанс приобрести замечательную подругу на всю жизнь, – сказала учительница. – А с Лидой сядет Алеша Санин.
Самый маленький в классе мальчик распахнул рот от изумления, подергал себя за уши, словно сомневаясь, что они все услышали верно, а потом, забыв на полу ранец, бросился штурмовать стул рядом с Лидой.
В целом первые месяцы в школе не принесли девочке ни потрясений, ни особой радости. Она жила, отгородившись от всех невидимой, но крепкой завесой, раз и навсегда решив, что ее жизнь – это когда дома, с мамой, а остальное нужно лишь перетерпеть. Правда, и дома бывало несладко. Все чаще, возвращаясь из школы, Лида находила маму на диване стонущей от боли.
– Нужно сдаваться, – сквозь зубы приговаривала Вера. – Ложиться в больницу, чтоб меня малость подлатали. А то что я за мать такая: снова обед не приготовила. Сегодня же позвоню сестре – пусть приедет, поживет с тобой, пока меня ставят на ноги.
Но звонок сестре по неведомым причинам каждый раз откладывался. Понемногу Лида сама научилась и обед варить, и прибираться, и ходить по магазинам не просто с бумажкой в руках, а с четким планом в голове, что и из чего она собирается готовить.
– Сегодня у нас – проверка прописей, – объявила Надежда Юрьевна в начале второго урока. – На отметку.
Класс взволнованно загалдел – в первом полугодии им оценок еще не ставили. Лиду бросило в жар: она вспомнила, что к прописям вчера даже не прикасалась. А когда ей было выписывать строчки, если маме стало так плохо, что пришлось вызывать «скорую»? И врачи хотели забрать ее в больницу, но Вера категорически заявила, что ей не с кем оставить дочку. А вечером, собравшись с духом, все же позвонила сестре…