Вечное чудо жизни
Шрифт:
– Но вместо того, чтобы рассердиться, вы только посмеялись, и просто удивительно, как вы открыли мне глаза на смешную сторону моих глупостей. Мне очень-очень стыдно, что прежде я отказывалась вас выслушать, когда вы так правильно и терпеливо пытались объяснить, что я волнуюсь совершенно напрасно, и надеюсь, вы меня простите. С этого дня постараюсь стать разумной владелицей собаки. И ведь Ролло на самом деле совсем здоров, правда?
Я поглядел на песика, купаясь в волнах облегчения. Ролло, ясноглазый, с веселой мордочкой, подпрыгнул почти до лица своей хозяйки, едва она произнесла его имя.
– Ну,
– Ну вот, вы снова хотите меня рассмешить! – И она прижала ладонь ко рту так хорошо запомнившимся жестом, а потом бросила на меня лукавый взгляд. – Я чувствую, что теперь буду смеяться гораздо чаще.
Вот уже тридцать лет, как у меня не бывает веселых приступов. Они мало-помалу бесследно прекратились. Но стоит мне вспомнить этот субботний вечер с миссис Федерстон, и меня снова бьет озноб.
«Молодой человек»
Даже не верилось, что с моей легкой руки этот мальчик самостоятельно отправится в джунгли ветеринарной практики. Юный Джон Крукс, ставший таким своим в течение нескольких месяцев, пока наблюдал за нашей работой, набирался практических сведений и теоретических знаний, а иной раз и сам лечил, но под нашим наблюдением, теперь стоял перед моим столом, как всегда веселый и улыбающийся, и такой юный! На вид ему можно было дать лет семнадцать, не больше. И казалось нечестным, что он отправляется в эти дебри без всякой защиты.
Однако, вне всяких сомнений, передо мной стоял Дж. Л. Крукс, эсквайр, дипломированный ветеринар с чемоданом у ног, оживленный, сгорающий от нетерпения, и мне оставалось только освоиться с этим фактом.
Я откашлялся.
– Ну что же, Джон, – сказал я, улыбаясь, – поздравляю с дипломом. Теперь вы заправский ветеринар, экзамены позади, и видеть вас здесь очень приятно. Знаете, это же знаменательное событие. Вы – самый первый официальный помощник Фарнона и Хэрриота.
– Неужели? – Он засмеялся. – Как важно звучит! Но ведь, когда я проходил у вас практику, вам всегда кто-то помогал.
– Совершенно верно. В первую очередь Тристан. Но он член семьи, и формально мы никогда его помощником не считали. Иногда приходилось брать временных, но официально и формально первый вы.
– Мне очень приятно. И раз уж я тут, пора отрабатывать свой хлеб.
– Отлично. Мы оснастим вашу машину всем необходимым, а потом вам следует явиться на свою квартиру. Вы ведь поселились у миссис Барри?
Молодой человек принялся укладывать в багажник машины медикаменты и инструменты, которые могли понадобиться. Ему явно не терпелось шагнуть в непредсказуемый мир практической ветеринарии. Но неужели, спрашивал я себя, его совсем не пугает перспектива в одиночку иметь дело с суровыми йоркширскими фермерами? Справится ли он? Иной раз у новичков дело не идет, и я подержался за дерево, когда он укатил в своем «Форде-8» с набором всего необходимого в багажнике.
Во мне, как подтвердят жена и дети, спрятана старая наседка, и до конца дня я только что рук не заламывал. Как там бедный мальчик? Мы были так заняты, что и поговорить с ним не удалось. Оставалось лишь уповать, что он не попадет в неприятную историю. Хотя в большинстве наши клиенты, при всей своей суровости, были людьми доброжелательными, среди
Мне вспомнилась моя стычка с майором Сайксом пару дней назад. Яростный коротышка рычал на меня, пока я занимался его лошадью: «Хэрриот, черт вас побери! Неужто ничего лучше вы придумать не могли? По-моему, вы понятия не имеете, как лечить эту проклятую скотину! – И тут же завопил на конюха: – Не туда ведро ставишь, олух царя небесного!» Угодить ему не было никакой возможности, он словесно прокатывался по людям как паровой каток, вгоняя их в землю, и обходился со всеми, и в первую очередь с ветеринарами – так мне, по крайней мере, казалось, – точно с самыми тупыми новобранцами своего полка. Я нередко ловил себя на том, что начинал вытягивать большие пальцы по швам брюк, переносясь в те дни, когда обучался на военного летчика.
В приемную я вернулся только под вечер, заглянул в книгу вызовов, и меня как током ударило: «Майор Сайкс, охотничья лошадь, ламинит». Записал Джон, и, значит, он сейчас там.
У меня глаза на лоб полезли. Кто-то из обожаемых и дорогостоящих гунтеров! И ламинит с его непредсказуемыми осложнениями. Случай меньше всего подходящий для начинающего ветеринара. Майор съест его живьем! Нет, надо самому посмотреть! И я помчался в Рувей-Грейндж.
Еще вылезая из машины, я услышал воинственный голос майора, доносящийся из конюшни, и с тоской подумал, что Джон уже угодил под каток.
Я заглянул в дверь стойла. Гнедая красавица, кобыла болезненно пригибалась в типичной для ламинита позе, подтянув задние ноги под брюхо. К ней жался жеребенок, явно родившийся совсем недавно. Майор, упершись руками в бедра, буквально кричал в лицо Джону:
– Нет, послушайте… э… э… как вас там? Крукс! Так вот, черт подери, Крукс, вы говорите, что у этой кобылы острый ламинит. Чертовская температура, еле на ногах держится, а вы мне говорите, что она выздоровеет и никаких следов не останется. Так вот: я купил ее жеребой, и купил как здоровую, а с ней теперь, значит, всегда так будет? Я слышал про лошадей, которые только и делали, что снова заболевали. Так мне, по-вашему, кота в мешке подсунули? Хоть сколько-то вы разбираетесь, чтобы на вопрос ответить, а? А?
Но молодого человека такая атака как будто ничуть не смутила.
– Послушайте, майор Сайкс, – спокойно произнес он убедительным тоном, – я же объяснил вам причину. У вашей кобылы не вышел послед, а потому развился метрит. Ламинит – обычное осложнение в подобных случаях, и хроническим он стать не может. Я ввел ей антибиотик, и через день-два сделаю еще инъекцию. Этого достаточно, чтобы убрать метрит.
Все еще кипятясь, низенький майор выставил подбородок.
– А чертов ламинит? Как вы с ним справитесь?
– Но вы же видели, я сделал ей укол и против него. – Джон озарил майора безмятежной улыбкой. – А если вы подержите ее несколько дней на отрубях и будете водить в пруд, чтобы охлаждать копыта, о чем я вам уже говорил, то она очень скоро совсем поправится.
– А, по-вашему, это у нее уже бывало?
– Нет-нет.
– Откуда вы знаете, черт подери?
– Ну, на ее копытах никаких следов ламинита нет. И поглядите сами! – Он поднял переднюю ногу кобылы. – Прелестная вогнутая подошва. Никогда прежде ламинита у нее не было.