Вечное Солнце Припяти
Шрифт:
Останавливаемся на площади Тараса Шевченко — я похоже не ошибся. Переходим через дорогу, движемся вдоль улицы Сошенко. Вокруг снова сельская застройка — в основном двухэтажные коттеджи.
Волков по обыкновению молчит. Я понимаю, что натёр обе ступни… Очень некстати.
Волков всё же заводит разговор:
— Ты извини, что так вышло… Просто это, так сказать, последний пример, уже непосредственно на пересечённой местности… Ты должен хотя бы приблизительно почувствовать, что будет там…
— Хочешь поскорее отделаться и от меня?
— Кхм… — Трёт подбородок. — Нет. Просто ты должен трезво оценить свои возможности. Не в мыслях, находясь в собственной квартире, а именно, как всё есть на деле.
— А как ты сам их оцениваешь?
—
— И в чём же?
— Ты покалено мокрый, наверняка натёр… Ещё у тебя явные проблемы со здоровьем. Я про одышку. Пойми, там кругом радиация… Нельзя ничего касаться, нельзя вот так тонуть и натирать, тоже не стоит… Иначе край. Ты должен понять это!.. Но, в первую очередь, осознать, насколько там будет трудно в эмоциональном плане…
— Так может мне прямо сейчас купить обратный билет?.. К чему все эти разговоры?!
Он какое-то время молчит. Потом всё же отвечает:
— Это решать только тебе… Я от своих слов не отказываюсь. Просто ты должен понимать, насколько всё серьёзно!
Я понимаю. Я постоянно об этом думаю! Но обратного пути у меня нет!.. Так и говорю.
Он кивает, будто ждёт именно такого ответа.
— Просто порой люди настолько увлекаются своей идеей, что перестают воспринимать реальность! Соответственно, и опасность тоже… Это как раз и относится к тем самым «геймерам», что прут сюда толпами, под впечатлением от своих игр!.. Они не понимают, что тут не получится перезагрузиться. Всё что «получат» в «Зоне», они увезут обратно с собой… И тут без вариантов! Что-то похожее наблюдается и у некоторых местных. Но с ними слегка иначе… Если первые не представляют, что именно их тут ждёт, то вторые, наоборот, уже настолько привыкли к походам, что просто утратили чувство опасности… и меры. Они купаются в речках и озёрах, пьют из них воду, лакомятся плодами с деревьев… Как объясняют? Хм… «Мы же не в самом Чернобыле или Припяти… Да и сколько лет уже прошло!..» Они понятия не имеют, как шла волна радиации в момент взрыва и сколько «грязи» осталось на данный момент!.. Так же, как и «геймеры»… И те и другие знают лишь, что есть, так называемый, «западный след», плюс, от какой цифры на дозиметре нужно «плясать»!.. Я это всё к чему… Постарайся без фанатизма… То, что ты там увидишь, может поменять всё твоё мировосприятие… Ведь вы, писатели, народ впечатлительный… Вы, так сказать, третий и последний вид путешественников в «Зону»… Если опустить учёных, техников и прочих, кто пересекает периметр по работе, а не в угоду собственных чувств.
Я молчу. Экскурс, конечно, поучителен, но он явно не для меня. Я представляю того зверя, что притаился за Дитятками. А те потери, что мне уже пришлось перенести, только лишний раз свидетельствует о том, что я не расплачусь от увиденного по ту сторону заграждения… Что бы мне за ним не открылось!..
Продолжаем петлять по задворкам. Я уже не понимаю, куда мы идём. Всё однотипное и дряхлое. Похожее на деревню, что в процессе расширения поглотил город…
Замираем у высокого забора. Волков оглядывается. Осторожно стучит в ворота. С той стороны слышится шевеление — нас явно ждут. Следует непонятный пересвист. И куда только меня занесло?.. Слышится гнусавая речь. Снова на украинском… Волков расслабляется. Щёлкает замок, на общем фоне ворот обозначается маленькая калитка. Волков кивает головой, приглашая следовать за собой. Тут же скрывается в образовавшемся проёме. Я неуверенно шагаю следом…
Спотыкаюсь о высокий порог. Силюсь сохранить равновесие, но лишь натыкаюсь на огромного хаски! Машинально хватаюсь за калитку… Пёс молчит: смотрит на меня и жадно втягивает ноздрями воздух…
С трудом удерживаю себя на месте.
Во дворе темно, поэтому не сразу отыскиваю взглядом Волкова. Тот у крыльца неопрятного домишки… Стены деревянные, но для защиты от влаги покрыты осыпающейся побелкой. Крыша тёмная, четырёхугольная, нависает над постройкой, будто шляпка уродливого гриба. Крыльцо — рудимент, построенный явно значительно позже самого домишки… Возможно, на месте прежнего, развалившегося под натиском неумолимого времени… Рядом сгорбился покосившийся барак — вроде гараж… Хотя на деле может быть чем угодно… Приоткрытые створки ворот опираются друг на друга, словно карты в выстроенной фокусником пирамиде, — такое ощущение, что вся конструкция так же опирается именно на них.
Хаски явно не нравится моя нерешительность. Он чувствует страх: соответственно я либо трус, а значит слабее, либо что-то задумал.
Слышу недовольное рычание…
Волков с кем-то разговаривает. В какой-то момент всё же оборачивается в мою сторону. Цыкает.
— Буба, фу! Пшёл на место!
Пёс оседает. Начинает пятиться, подметая хвостом грязь. Однако по-прежнему буравит меня голубым взглядом.
Я пытаюсь избавиться от страха. Это даже не страх, а, действительно, какая-то неуверенность… Так бывает, когда не знаешь чего ждать дальше…
Волков снова цыкает, но на сей раз, обращаясь именно ко мне, — силится привлечь внимание. Я осознаю, что продолжаю пялиться на порыкивающего хаски… Собираюсь с мыслями, медленно подхожу к крыльцу.
Собеседник Волкова — обычный украинец. На вид, лет тридцать — тридцать пять. Пухлые губы, озорные глазки, нос — картошкой, кучерявые волосы… Вроде как рыжие… Не понять — слишком темно. Одет во фланелевую рубаху, с закатанными до локтей рукавами. Ниже — обычное трико, ещё советского покроя. На ногах, войлочные ботинки без молнии… Руки в чём-то вымазаны — кажется, машинное масло. В правой ладони, моток ветоши… Парень смотрит на меня, как совсем недавно смотрел его пёс — словно стараясь понять, что именно царит у меня в голове. Палец левой руки сам по себе тянется к верхней губе… Теребит жиденький усик, оставляя на коже тёмные разводы…
Волков откашливается.
Хозяин тут же берёт себя в руки. Озаряется широчайшей улыбкой.
— Що за хлопець? Невже лiкарь?
Волков отмахивается. Быстрым шагом направляется к калитке, запирает ту на засов и снова возвращается к крыльцу.
Парень, тем временем, протягивает мне свою замасленную ладонь. Неожиданно вспоминает про гигиену. Тут же оттягивает руку назад. Трёт пальцы об ветошь. То и дело приговаривает:
— Ай да, Волков! I як тiльки уламав?! — Попутно утирает ветошью и лицо. Снова тянет руку. — Василий. Молодець, хлопець. Я вже думав, не дождёмся!..
Пожимаю протянутую руку. Горячая, хотя на улице и прохладно. Однако судя по поведению, во всём повинен метаболизм. Парень явно не в меру активный — то и дело дёргается и крутится по сторонам…
Подошедший Волков кивает на крыльцо.
— Василий, хорош тут манерничать. Устали как собаки. Давай, потчуй нас и баиньки…
— Та що ж молчiш? Це ми миттю. Ласкаво просим!.. — Он напоказ отодвигается в сторону, всем своим видом показывая, насколько рад нашему визиту.
Я понимаю, что и впрямь устал… В России, ко всему, сейчас уже далеко за полночь…
Молча поднимаюсь по деревянным ступеням вслед за Волковым. Полы приятно пружинят, пахнет деревней… Совсем как в детстве.
Последнее что слышу, перед тем как зайти в дом, это: «Агов, Буба, вартувати! Ах ти, шельма, куди сховався?!»
Май-июнь 1985 года. Украинская ССР. Чернобыльский район. Припять.
«30 мая, четверг.
Сегодня предпоследний день весны. Я всё сдала… Твёрдые пятёрки… Учителя всё не верили — заставляли переделывать при них! Я переделывала. Не помню как… Словно мне и правда кто-то помогал. Только не советами, а просто так, на уровне мысли… Может родители? Ведь они так за меня переживают!.. Мама даже расплакалась, когда увидела школьный дневник! А папа снова забавлялся с моими косичками! Он сказал, что верил в меня всё это время… Потому что я сильная и способна всё это преодолеть!