Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А
Шрифт:
Она не поняла, что он нашел путь к квартире Тезлы в ящике стола «Мексиканской торговой компании». Это было очень важное упущение с ее стороны, потому что у него осталось еще несколько других адресов, которые он мог теперь проверить завтра же с утра. Может быть, по одному из этих адресов жила Мистра.
Эта перспектива взволновала его, и с этим он уснул. Он думал: «Она красивая… она красивая… красивая…»
Уже в начале десятого на следующее утро он подходил к дому, который был указан в самом начале списка.
Дом оказался небольшим особняком, расположенным в стороне от дороги за высокой
Маленький мальчишка, который пробегал мимо, бросил на ходу:
— О, это дом судьи Адамса.
Почти с равнодушием Стивенс подумал: «Но это странно. Судья Адамс не стал бы…» Он не мог решить, что судья Адамс стал бы, а чего не стал бы делать.
До одиннадцати часов он занимался проверкой десятка адресов, которые он записал. Это без исключения были адреса самых значительных людей в городе: судья Уильям Адамс, судья Олден Поттер, Джон Кэрвелл и Мартин Грант, собственники двух ежедневных газет, шефы трех строительных концернов, Мадлен Милрой, которая владела единственным частным банком в Альмиранте, две известных в свете женщины и известный торговец. И последним в списке, но далеко не последним по значению был Асвелл Дорди, владелец большого сталелитейного завода; высказывали предположение, что хотя он был и молодым человеком, но отошел от дел и поселился в Альмиранте из-за состояния здоровья.
Список был настолько внушительным, что у Стивенса возникло убеждение — он сунул руку в осиное гнездо. Его первое чувство, что он может изобличить членов организации, если они будут продолжать преследовать Таннахилла, уступило место тревожному ощущению, что город находится под жестким контролем. Он подъехал к зданию, где располагалось издательство одной из двух самых крупных газет, и провел более часа в его библиотеке, изучая фотографии самых известных жителей Альмиранта. Он не просил определенные фотографии и поэтому обнаружил снимки только семерых людей, которых узнал.
Он внимательно рассмотрел их лица, пытаясь решить, могли ли они — с помощью масок — изменить свою внешность и выглядеть, как члены банды, которых он видел. Он не был уверен. Ему придется лично увидеться с ними и услышать, как звучат их голоса. И даже тогда вряд ли он сможет быть уверенным. Голос, как уверял его как-то знакомый актер, можно легко изменить. Что касается внешности, то трудно что-либо решить, потому что люди похожи друг на друга, если относятся к одному типу.
Стивенс вышел из издательства, смутно представляя, что же он будет делать дальше. Было 24 декабря, день неудачный для расследований. Магазины будут открыты до девяти вечера, а большинство офисов уже опустели. Ему очень хотелось получить отпечатки пальцев Таннахилла, хотя как это можно сделать без помощи полиции, оставалось проблемой. Сразу после праздника он распорядится, чтобы мисс Чейнер начала разыскивать документы, которые подписал старший Таннахилл. Отпечатки пальцев, которые могли остаться на документе, вряд ли можно идентифицировать. И все же, это один из шагов, которые нужно предпринять.
Стивенс неохотно направился домой; в последний момент он решил проехать мимо здания Уолдорф Армз.
Приняв это важное решение, он подумал, что было бы вполне благоразумно припарковаться на расстоянии пяти-шести метров от входа
— Мне нужно, чтобы вы помогли мне попасть в мою квартиру, — сказала она. — Я боюсь проходить одна.
VII
Стивенс ничего не ответил и даже не пошевелился. Где-то в глубине сознания у него появилась мысль о том, что он испытывает и удовольствие, и гнев. Он понял, что рад видеть ее и в то же время досадовал, что она выбирала такие мелодраматичные способы, чтобы встретиться с ним. Но он признался себе, что прошлая их встреча, видимо, не могла состояться иначе.
Наконец, он обрел голос.
— Как ваш бок? — спросил он как можно более безразличным голосом.
Мистра сделала нетерпеливый жест.
— Ах это. Прошлой ночью уже все зажило.
На ней был зеленый костюм, который очень шел к ее глазам. Эффект был просто пугающим; она вся будто светилась.
Он удержался, чтобы не сказать об этом вслух. Вместо этого он сказал:
— Я полагаю, вы понимаете, что вам нужно многое объяснить.
Он заметил, что она напряженно смотрит на входную дверь здания. Не глядя на него, она сказала:
— Мы можем поговорить, когда войдем. Пожалуйста, давайте не будем тратить время.
Стивенс сказал:
— Вы имеете в виду, что кто-то может вам помешать войти в вашу квартиру?
— Этого не случится, если со мной рядом будет мужчина.
Мистра начала выходить из машины.
— Пойдемте! — сказала она.
Никто не попытался остановить их. Стивенс, который предыдущей ночью был занят тем, чтобы его никто не увидел, на сей раз был удивлен тем, что смог разглядеть. Потолки были высокие и с удивительно замысловатой отделкой. На полу лежали ковры, которые, видимо, стоили тысячи долларов.
Лифт остановился на третьем этаже, и они прошли вдоль широкого коридора, освещавшегося невидимыми глазу светильниками, которые бросали холодный голубоватый свет на стены и потолок. Мистра постояла какое-то мгновение у двери из прозрачных стеклянных пластин. Стивенс увидел через эту дверь вторую, непрозрачную, которая, казалось, была сделана из металла. Ее ключ скользнул в почти невидимую замочную скважину наружной двери. Она открылась с каким-то хрипящим звуком.
Она вошла внутрь, Стивенс последовал за ней. Она подождала, пока входная дверь не закроется за ним, потом отперла внутреннюю дверь, которая выходила в коридор, где был необычно высокий потолок — около пяти метров, как прикинул Стивенс.
И в комнате, в которую они вошли, потолки были такие же. Стивенс увидел, что Мистра бросила свое боа и сумочку на стул и направилась, видимо, к встроенному бару.
Стивенс достал свой «намбу».
— Думаю, мне лучше осмотреть квартиру.
— Нет необходимости, — сказала Мистра, не поворачиваясь. — Здесь мы в безопасности.
Ее уверенность не убедила его. Он быстро прошел по коридору, который вел в спальни, каждая со своей ванной. Лестница в конце холла вела к запертой двери. Стивенса поразило, что дверь была металлическая и выглядела очень тяжелой.