Вечный дом. Мир ноль-А. Пешки ноль-А
Шрифт:
Госсейн не слышал Торсона, он, не отрываясь, смотрел на гипнотизирующее зрелище. Венериане растеклись по всему лагерю. Мертвые тройным слоем укрыли поляну. Солдаты перестали сопротивляться. Сверкали бластеры, но их держали нападающие. Через десять минут стало ясно, каков исход боя: отряд целеустремленных людей с дубинками захватил современный военный лагерь со всей его техникой.
XXIX
Когда победившие начали рыть могилы, чтобы похоронить павших, Торсон выключил экран. В комнате зажегся свет. Гигант посмотрел на часы.
— У меня остался примерно час до прихода Кренга, — сказал он.
Он постоял, нахмурившись, потом кивнул головой в сторону экрана, как бы продолжая
— Разумеется, — сказал он, — мы немедленно послали подкрепления, а венериане не пытались захватить большие города. Госсейн, — сухо продолжал он, — это неслыханно. За всю историю галактика не знала подобных примеров. В завоеванных странах, на захваченных планетах и звездных системах люди в массе своей всегда подчинялись, смиряясь с неизбежным. Ненависть к победителю еще могла жить на протяжении нескольких поколений, но наша пропаганда всегда брала свое, и очень скоро они начинали гордиться тем, что стали гражданами Великой Империи. — Он пожал плечами и пробормотал скорее самому себе: — Тактика, проверенная веками.
«Десять миллионов человек меньше чем за четыре дня», — в ужасе подумал Госсейн. Потрясенный, он закрыл глаза. Затем сурово взглянул на Торсона. Великая гордость и огромная печаль переполняли все его существо. Правомочность ноль-А пути развития доказана на практике, ее существование оправдано погибшими в боях. Жители Венеры смогли и правильно оценить внезапно возникшую ситуацию, и без колебаний включиться в борьбу. Столь внушительная победа разума должна произвести впечатление на людей во всей Вселенной.
Госсейн попытался представить себе те миллиарды честных людей, не принимающих войну, которые живут на покоренных империей планетах. Неожиданно пришедшая ему в голову мысль заставила его вздрогнуть. Он пристально разглядывал Торсона.
— Минутку, — сказал он медленно. — Зачем вам ложь? Можно ли поверить, что за такой короткий срок побеждена империя, солдат у которой больше, чем людей в Солнечной системе? Что помешает им присылать сюда армию за армией, пока Венера не будет разгромлена до основания?
Лицо Торсона выражало иронию.
— Именно это я и хочу вам объяснить. — Не отрывая от Госсейна взгляда, он придвинул стул и уселся на него верхом, сложив руки на спинке. Все его поведение говорило о том, что он собирается сообщить нечто важное. — Друг мой, — сказал он мягко, выдержав паузу, — попробуйте посмотреть на наши действия со стороны. Великая Империя — кстати, это буквальный перевод на земной язык — является членом Галактической Лиги. Силы остальных содружеств, вместе взятые, превосходят наши примерно в три раза, но мы сильнее каждого из них в отдельности и обладаем мощью, равной которой не было и нет во Вселенной. Тем не менее, мы не можем нарушать устав. Нами подписаны соглашения, которые запрещают использовать искривитель, кроме как для транспортировки. Мы нарушили с его помощью ход ваших Игр. Договоры запрещают использовать атомную энергию, кроме как в мирных целях. Мы уничтожили Машину атомными торпедами. В уставе Лиги записано, что нет более тяжкого преступления во Вселенной, чем геноцид. Когда в бою погибает пять процентов населения — это война. Десять процентов — неоправданное убийство, и после вынесения Лигой приговора напавшая сторона должна компенсировать пострадавшей ущерб всеми доступными способами. Но уничтожение двадцати процентов или двадцати миллионов человек — это геноцид. Если обвинение в геноциде доказано, какой бы силой и мощью ни обладало государство, оно будет объявлено вне закона. Преступникам выносится смертный приговор. Автоматически все члены Лиги находятся в состоянии войны с агрессором до тех пор, пока виновные не понесут наказания.
Торсон замолчал и мрачно улыбнулся. Встав со стула, он нервно зашагал по комнате. Через минуту он успокоился и посмотрел на Госсейна.
— Надеюсь, теперь вы понимаете, перед какой проблемой нас поставили жители Венеры. Если мы не остановимся, через неделю мы будем признаны преступниками или начнется война со всей галактикой. — Улыбка его стала еще мрачнее. — Понятно, что я не отдам приказа об отступлении, пока не буду уверен, что нахожусь в полной безопасности. А это, друг мой, в ваших руках.
Госсейн откинулся на спинку кресла.
Опять загадки. Услышанное потрясло его, и эмоциональная реакция мешала ему думать. Он ощущал ненависть к империи, которая стремилась к господству ценой миллионов человеческих жизней. Его неодолимо тянуло присоединиться к тем, кто принимает участие в сопротивлении, к тем, кто принес великую жертву в борьбе с захватчиком. Жажда действия настолько овладела им, что он едва не забыл, где находится.
Но тренированная кора головного мозга подчинила себе таламическую реакцию, он уже контролировал свои эмоции. Он понимал, что ему определена какая-то особая роль в развернувшихся событиях и он принесет гораздо больше пользы, если выполнит свое настоящее предназначение. Одним из ноль-А принципов был следующий: не существует двух одинаковых ситуаций. Следовательно, Гилберту Госсейну-2, человеку уникальному, необходимо остаться в живых и научиться контролировать свой дополнительный мозг.
Он не забыл, что находится в плену, но поведение Торсона давало надежду на возможность выполнить принятое решение. Он примет любое его предложение и попытается извлечь из него максимальную выгоду. Госсейн поднял голову.
— И все-таки я не понимаю, — медленно произнес Торсон, — кто вы такой? — Во взгляде его было недоумение. — Вы появились в критический момент, накануне сражения, очевидно, с тем, чтобы не допустить вторжения на Венеру. Я признаю, что это задержало нас, но ненадолго. В конечном итоге вы нам не помешали. Даже поражение мы потерпели не из-за вас, а из-за философии этой расы.
Он замолчал и задумчиво наклонил голову, целиком поглощенный проблемой. И вновь заговорил хриплым, неуверенным голосом:
— И все же… Какая-то связь должна быть. Госсейн, как вы можете объяснить существование в одной ничем не примечательной системе планет уникального ноль-А учения и уникального Гилберта Госсейна? Подождите. Не отвечайте! Позвольте мне высказать свои соображения по этому поводу. Сначала мы вас убили, но без далеко идущих целей. Просто решили, что легче списать вас со счетов, чем суетиться. Это была ошибка. Мы подошли к решению сложной проблемы слишком узко. Когда Прескотт доложил, что вы появились на Венере, я сперва не поверил. Потом я приказал Кренгу разыскать вас, а так как ваше согласие сотрудничать было нам необходимо, я заставил Прескотта притвориться, что он организовал ваш побег. Заодно мы получили возможность избавиться от Лавуазье и Харди, а доктор Кейр, сам того не подозревая, выдал нам полную информацию о вашем дополнительном мозге. Приношу извинения за некоторую грубость, допущенную в работе, но мы были встревожены и даже испуганы, когда вы появились во втором теле. Бессмертие! — Он смотрел отсутствующим взглядом, как человек, потрясенный до глубины души возможностью такого чуда. Казалось, он даже не заметил, что назвал Икса настоящим именем, Лавуазье. Госсейн уже слышал где-то это имя. — Кто-то решил проблему человеческого бессмертия, — продолжал Торсон. — Тайну жизни, для которой не существует никаких преград. Разве что, — тут он презрительно улыбнулся, — найдется такая сила, которая уничтожит все дубли еще в зародыше.
Он умолк и посмотрел на своего собеседника исподлобья.
— Вам, конечно, интересно, где мы нашли тело Гилберта Госсейна-3. Откровенно говоря, я всегда с подозрением относился к Лавуазье. Мне казалось несерьезным, что сразу же после аварии он переметнулся на нашу сторону и стал ярым противником ноль-А учения. Поэтому я нанес визит в Институт семантики и…
Он вновь умолк, как бы поддразнивая Госсейна, который невольно воскликнул:
— Вы нашли его там? — Он и не ждал ответа. Сотни мыслей теснились в его мозгу. — Лавуазье? — переспросил он. — Выходит, Икс — это Лавуазье, директор Института семантики?