Вечный Египет. Цивилизация долины Нила с древних времен до завоевания Александром Македонским
Шрифт:
Пользуясь этими тремя точками отсчета, геометры сумели определить расстояние между Элефантиной и Пер-Хапи, составлявшее 86 атуров (430 миль, примерно 692 км), а также между Пер-Хапи и Эдфу, равнявшееся 20 атурам (ок. 160,9 км).
В период правления XII династии в этих трех городах были сооружены нилометры, с помощью которых измерялись ход разлива, его высота и продолжительность. На основании этих данных определялся размер доходов государства. Уровень воды у Элефантины составлял 21 локоть и 3 пальца (ок. 11,52 м), в Пер-Хапи – 12 локтей, 3 ладони и 3 пальца (примерно 6,62 м), а в Эдфу – 6 локтей, 3 ладони и 3 пальца (ок. 3,17 м). Существовал и другой метод, который, возможно, считался более точным.
Рис. 4. Исток Нила. Сокрытый в своей пещере, Хапи делает так, чтобы Нил с его спасительными водами разливался как в Верхнем, так и в Нижнем Египте. Рельеф на острове Филэ
Уровень
Так как Нил был источником богатства как государства в целом, так и каждого его жителя в отдельности, следовало выразить ему свою признательность. В надписи, вырезанной по приказу Рамсеса III, составлен перечень всех подношений, сделанных им Нилу в Пер-Хапи, в озере Возлияния, храме Ра-Хорахти и в храме Анубиса в Туре, а также полученных богом реки на протяжении 31 года и тех, что были дарованы Хапи в Мемфисе на протяжении трех лет. Богу подносили хлеб, пиво, мясо скота и птицы, вино, мед, виноград и другие фрукты – все, что так ценили египтяне, не говоря уже о статуях из золота, серебря, ляпис-лазури, бирюзы и других относительно редко встречающихся материалов. Египет процветал, пока бог был доволен тем, насколько уважительно относятся к нему люди.
Когда природа уже была изнемождена жарой, деревья становились серыми из-за пыли, а немногочисленные огороды, жизнь в которых теплилась благодаря титаническим усилиям их хозяев, становились единственными зелеными пятнами на поверхности страны, приходило время, когда Хапи должен был показать себя. Воды Белого Нила, разливавшегося из-за экваториальных дождей, и Голубого Нила, выходящего из берегов благодаря таянию снега в Абиссинских горах [2] , достигали Хартума, неся с собой наносную породу, на протяжении нескольких дней окрашивавшую их в зеленый цвет. Разлив реки фиксировали в Асуане примерно 8 июля, в Каире – с 17 по 20 июля. Еще через два дня уровень воды поднимался и в Дельте. За зеленым Нилом следовал красный. Река разливалась, переполняя свое прежнее русло, и ее воды начинали растекаться по полям. Когда разлив достигал своего апогея, приходившегося на вторую половину сентября, вся долина превращалась в мелководную реку, зажатую между двумя пустынями. Города и деревни, построенные на холмах, превращались в крошечные островки, соединенные насыпными дорогами. Природа начинала снова оживать; люди и животные радовались; бог-крокодил Себек плескался в своем озере. Вся работа прекращалась; единственное, что следовало делать, – это защищать дороги и стены. Тогда же священные ладьи покидали свои причалы и отправлялись в путь, везя верующих в паломничество.
2
Абиссинские горы – современное Эфиопское нагорье. (Примеч. пер.)
Иногда разлив, уже пойдя на убыль, возобновлялся. В правление одного из представителей Саисской династии из-за неожиданно начавшегося дождя в горах Пунта, то есть Абиссинии, уровень воды в реке поднимался дважды.
Примерно в начале октября Нил возвращался в свое обычное русло и продолжал высыхать до следующего лета. Разлив тянулся в течение четырех месяцев. Период между двумя половодьями был разделен на два равных по продолжительности сезона, каждый из которых состоял из четырех месяцев: перет – время выхода на поля, или выращивание зерна, и шему – пора сбора урожая. Вскоре с помощью этих слов стали обозначать зиму и лето. Жизнь египетских земледельцев полностью зависела от разливов Нила. Они же легли в основу календаря.
Если смотреть на пустынные холмы, граничащие с долиной Нила, с большого расстояния, то кажется, будто это две стены одинаковой высоты. При ближайшем рассмотрении становятся различимы амфитеатры, крупные каменные блоки, которые иногда напоминают по форме человеческие головы, лежащих львов или даже пирамиды, как, например, к западу от Карнака. Многие вади исчезают, затерявшись в песках пустыни. Другие в определенной точке превращаются в пересекающие пустыню дороги, ведущие к колодцам, золотым приискам и рудникам, в связи с чем их пристально охраняли египетские солдаты. Три из них вели из Коптоса на восток, к Красному морю – туда, где в эллинистический период стояли процветающие города Береника, Кусейр и Миос-Гор-мос. Дорогу, располагавшуюся посередине, в основном использовали рудокопы и рабочие каменоломен, направлявшиеся в долину Рохан, находившуюся в трех днях пути от золотых приисков и сланцевых разработок. Вади-Тура, шедшая вдоль Муккатама и Гебель-Туры, являлась началом дороги, заканчивающейся в районе Суэца. Путь, который в эпоху Нового царства называли дорогой филистимлян, начинался на перешейке, в Чару (современная Эль-Кантара), и вел обратно на побережье. Другая дорога, также начинавшаяся в Чару, шла мимо нескольких источников и заканчивалась в Ханаане. От городов Гермонтиса, Ху, Сака, Неннесу и Мемфиса отходили важнейшие пути, благодаря которым поддерживалась связь между долиной Нила и цепью оазисов в Ливийской пустыне. В целом долина была хорошо защищена, но в ее обороне имелись бреши, через которые легко пройти, но и отбивать атаки несложно. Подобное положение дел было крайне выгодным для египтян, отправлявших экспедиции в пустыню и посылавших в соседние страны купцов и солдат. Однако в то же время по этим дорогам в Египет приходили захватчики.
Из-за характера почвы и разливов Нила в долине произрастали в основном однолетние культуры, использовавшиеся в пищу, при изготовлении тканей и красителей, в медицинских целях и в качестве украшений. Исследователи до сих пор спорят о том, росли ли в Египте ячмень и пшеница изначально или были ввезены в доисторические времена в страну из Месопотамии. Как бы то ни было, ячмень (iot) и пшеница-эммер (boti) являлись древнейшими злаковыми культурами, известными египтянам, так как их названия выписывались с помощью наиболее примитивных идеограмм. Для обозначения ячменя использовалось изображение трех зерен, а пшеница – уха. Наименования других злаков, которые египтяне стали выращивать позднее, выписывались с помощью фонетических знаков. На рельефах, датированных эпохой Древнего царства, изображено выращивание зерновых культур и льна. На них также можно увидеть изображения латук-салата, лука, арбузов и огурцов. В древнеегипетских текстах, составленных позднее, а также в Библии и сочинениях античных авторов упоминаются чеснок, лук-порей, бобы и чечевица. Масло получали из кунжута и клещевины. Врачи выяснили, что касторовое масло можно использовать в качестве слабительного, оно способствует росту волос и выздоровлению от некоторых кожных заболеваний. Античные авторы упоминают египетский хлопок, но мы не знаем, какое слово использовали для обозначения этого растения сами египтяне. Красильщики применяли алкану, марену, хну и индиго.
Виноградники, считавшиеся даром Осириса, разбивали в эпоху Древнего царства в Дельте, в основном вокруг озер Мареотиды и Мензалех. Оттуда виноград, использовавшийся в пищу в качестве десертного блюда и применявшийся для производства вина, поступал на Средний и Верхний Египет, а также в основные оазисы. Один из округов, располагавшийся недалеко от порога Нила, назывался Иреп; этим словом египтяне называли вино. Сложно поверить в то, что виноградники росли на столь далеком юге; это наименование, вероятно, свидетельствует о том, что туда возили вино, предназначенное для продажи.
В Египте не было лесов, хотя, судя по некоторым фиванским настенным росписям, у нас нет оснований полагать, будто там совершенно не было деревьев. Египтяне любили их за их красоту, за прохладную тень, которую они отбрасывали, и за приносимые ими плоды. В каждом номе, недалеко от главного храма, стоял священный фруктовый сад. Ани, землевладельцу, жившему в период правления царей XVIII династии, принадлежал собственный сад, где росли двадцать три разновидности деревьев, впоследствии изображенных на стенах его гробницы.
Поистине египетским деревом был сикомор, нехет. Он рос в деревнях, на перекрестках дорог и даже на краю пустыни, но только в том случае, если его корни могли дотянуться до подземных вод. Это довольно крепкое дерево, покрытое огромным количеством листьев, ширина которого почти равняется высоте. Финиковая пальма, с которой ее нередко отождествляют, наоборот, была высокой и тонкой. В Египте росли пальмовые рощи и даже довольно обширные «плантации». В наши дни ничего не изменилось: подобный финиковый «лес» покрывает место, где в древности находился Мемфис. Дум-пальма, ствол которой в нескольких ярдах от земли разделяется на части, встречалась только к югу от Фив. Ани, должно быть, с огромной гордостью показывал посетителям необычайно высокую пальму, известную под названием куку, о которой некий явно увлекавшийся ботаникой писец изрек следующее: «О дум-пальма высотой 60 локтей, на которой встречаются кокосовые орехи. Внутри орехов – скорлупа, под скорлупой – вода. Место, где собирают эту воду, находится очень далеко».
В действительности в саду, где росло 481 дерево, была всего лишь одна кокосовая пальма. Нередко встречались фиговые деревья, а когда инжир созревал, в сборе урожая принимали участие дети и обезьяны, делая это по-своему. Коллекцию венчали ивы, тамариск, ююба, баланитес египетский, моринга, рожковое дерево, гранат и чауаба, не говоря уже о нескольких других видах деревьев, которые ученым пока не удалось идентифицировать. Гранатовое дерево, судя по всему, было ввезено в Египет в начале правления XVIII династии. Оно росло в саду, разбитом Тутмосом III, и было изображено на стенах храма Амона. Ботаники отождествили дерево чауаба с мимусопсом Шимпера, известным арабам как леббах, а античным авторам под названием персея. Диодор ошибочно полагал, будто в Египет его ввез Камбиз. Из моринги получали масло, которое парфюмеры и врачи считали крайне ценным. Вплоть до эпохи Нового царства оливковые деревья, джеде, в источниках не упоминаются; их не было и в саду Ани. Вскоре они приспособились к египетскому климату. Теофраст писал о том, что в районе Фив стояла оливковая роща. По словам Страбона, лучшие плоды собирали с оливковых деревьев, росших в Фаюме. Плотники и кораблестроители использовали в своей работе древесину акации, являвшуюся довольно качественной. Терпентинное дерево, смолу которого применяли в качестве благовония для совершения воскурений перед изображениями богов, а также для бальзамирования тел умерших, росло в оазисах и в пустыне к востоку от Мемфиса. Апельсиновые, лимонные, розовые и другие деревья, в настоящее время украшающие площади и сады, не росли в Древнем Египте.