Вечный лед
Шрифт:
Джодах сделал несколько шагов к Джайе и остановился, нависая над ней. Затем он осторожно вытянул руки и надолго ее обнял.
– Все в порядке, – тихо сказал он. – Не надо сожалеть. Если будешь часто это делать, то сойдешь с ума. – Он говорил с Джайей, но смотрел на мироходца. Он сказал Фрейалис: – Оно не сработает для тебя, ты же знаешь.
Фрейалис засмеялась, и это был некрасивый смех. – Ты думаешь, я собираюсь использовать твою жалкую игрушку для тех же второсортных игр с разумом, что и ты? Что я могу заглянуть в его глубины и увидеть свою истинную сущность? Извини, что разочаровываю тебя, но я собираюсь применить его для более важных дел.
Губы Джодаха превратились в тонкую линию. – Через несколько дней, а может и раньше, мы собираемся сражаться. Это зеркало может оказаться полезным при сражении с другими магами. Может быть после …
– Может быть, – сказала Фрейалис. – А может быть, я захочу, чтобы ты сдержал слово. Или твоя маленькая подруга.
– Мы на войне, – сурово сказал Джодах. – От того, что здесь произойдет, может зависеть судьба страны, а может быть – и всего восточного Терисиара.
– Судьба страны? – Снова молниеносный смешок. – С каких это пор ты стал тревожиться о судьбах чего-либо еще, кроме самого себя и своих исследований? Я разговариваю с тем же Джодахом, который провел две тысячи лет или даже больше, укрывшись в своей маленькой библиотеке? Джодахом, который до этого момента не выказал ни малейшей тревоги по отношению к другим? Джодахом, который выстроил огромные ледяные стены между Лат-Намом и остальным миром просто для того, чтобы удерживать всех вдали от себя? Где было твое беспокойство в течение последних тысячелетий, Вечный Архимаг, мастер магии?
– Природа магии заключается в изменении, – просто ответил Джодах. – Если ты возьмешь зеркало, то можешь стать причиной гибели народа.
Уголки рта Фрейалис практически завились в проказливой улыбке. – Я буду держать это в голове. Поверь мне, я использую его для более важного дела. И, как и у тебя, у меня есть план. И замысел, более важный, чем любая страна, король или маг. Предмет? – она протянула худую, бледную руку.
Джодах медленно сунул руку в жилет и вытащил зеркало. Он медленно протянул его мироходцу.
Когда она забирала зеркало, он спросил: – Ты его вернешь?
Она снова улыбнулась. – Если ты захочешь получить его после того, как я закончу, и если ты выживешь в своей небольшой битве, то сможешь его получить. – Она взяла зеркало и положила его в мешочек на поясе.
– Теперь наш договор считается выполненным? – спросил Джодах, глядя на исчезновение зеркала.
– Да, – ответила Фрейалис. – Если ты переживешь Лим-Дула, Джодах, то, когда все будет готово, я в последний раз приду к тебе. Тебе не придется идти, ты сам захочешь это сделать.
Джодах просто сложил руки и воззрился на Фрейалис.
Мироходец подняла брови. – Еще один подарок перед моим уходом. Тебе от меня, за все старые времена. Без всяких условий. Помни, Джодах, мертвые не отдыхают. И тебе не следует.
Она исчезла с последними лучами солнца, свет искривился вокруг нее и скрылся внутри самого себя. Небо на западе было смазанным, кроваво-красным под тяжелыми северными облаками, свидетельствовавшими о приближающейся буре.
Джайя подошла к Джодаху и обняла его. Она сказала: – Я знаю, что мне не надо чувствовать себя плохо, но это был единственный способ спасти тебя. Потом я помогу тебе вернуть его.
Джодах осторожно поднял руку, чтобы она замолчала, и посмотрел на то место, где была мироходец. На том месте, над которым висела Фрейалис, все еще цвели лютики, вызванные к жизни ее присутствием, а теперь обреченные с ее уходом. Последние слова Фрейалис отдавались у него в ушах. Была ли это еще одна насмешка, еще одна частичка бравады более могущественного мироходца?
Рот Джодаха сжался в твердую линию, он повернулся назад к Джайе. – Нам надо вернуться в лагерь и немедленно подготовиться к сражению!
– Что? – спросила Джайя, но она уже обращалась к пустому месту. Архимаг уже бежал вниз с холма, его ноги едва касались замерзшей травы.
Джодах крикнул через плечо: – Мертвые не отдыхают!
Джайя устремилась за ним, проклиная нежелание Джодаха еще раз объяснить.
Когда Джайя добралась до кьелдорского лагеря, он был уже охвачен волнением. Напротив, в лагере балдувийцев, тоже загорелись костры.
Затем с ужасным подтверждением вернулись воздушные рыцари – войска Лим-Дула были значительно ближе, чем думали раньше – на другой стороне перевала. Ночью они преодолеют его и утром будут уже здесь.
Мертвые не отдыхают, они маршируют и сражаются, и временные союзники должны быть готовы к их появлению.
Восход представлял собой мутное, медленное просветление под серо-стальным небом. Облака, словно толстая шерсть, заполняли все пространство от горизонта до горизонта, их нижние стороны освещались рассветом.
С рассветом появилась и армия Лим-Дула, вылившаяся из-за гор, как поток личинок из гнилого трупа. Сначала волна за волной шли мертвецы – одетые в лохмотья скелеты с отполированными под воздействием северных ветров костями и оживленные трупы со сгнивавшей и замерзавшей с полсотни раз плотью. Черты лиц зомби были искривлены от смертельной боли, а глаза уменьшились до ярких угольков на потемневших лицах.
Первые линии атакующих встретились с защитой союзников лоб в лоб. Кьелдорцы создали крепкий центр из стали и кольчуг, а на флангах расположились варвары-балдувийцы. Армии провели холодную ночь за возведением таких баррикад, каких могли, и окапывались в замерзшей почве. Густа заставила нескольких своих магов работать над защитными заклинаниями, пока Джодах ее не остановил – до появления войск некроманта не будет времени для отдыха, а во время сражения магам потребуется вся их сила. Теперь Джодах находился за центром вместе с половиной магов Густы, Джайя была с варварами Ловисы на правом фланге, а другая половина балдувийцев под номинальным командованием Густы вместе с оставшимися магами занимала позицию слева. Варчильд в тот вечер, казалось, была повсюду, она ездила верхом вдоль укреплений – воодушевляя одновременно и кьелдорцев, и балдувийцев, призывая их отбросить обратно наступающих умертвий, не дать им прорваться и не начинать свое наступление до сигнала.
С наступлением утра умертвия налетели на переднюю линию обороны подобно волне – неожиданно, молчаливо и смертоносно. Если бы союзники не подготовились, то легион трупов быстро окружил бы обе армии и истребил их. Теперь же, когда они натыкались на наскоро подготовленные линии обороны, их насаживали на копья, словно мух. Шедшие позади них новые их собратья появлялись на поле боя и неуклюже тащили тела вперед, под удары мечей.
Джодах предупредил Варчильд и Холодные Глаза о подобной тактике – у Лим-Дула было достаточно умертвий, чтобы ими можно было жертвовать, а эти использовались лишь для того, чтобы союзные войска устали. Натиск мертвых ослабевал, и живые воины сжигали тела павших противников на месте их смерти. Загоревшиеся вскоре костры образовали стену пламени, сдерживавшую орды Лим-Дула. Подошедшие умертвия, ведомые божественным безумием своего хозяина, пробирались через огонь и жертвовали собой, пытаясь добраться до своих жертв. В дюжине мест они были отброшены назад.