Вечный Жид
Шрифт:
Как грузинский царь Теймураз слёзно просил русского царя оборонить его народ от персидского геноцида.
Короткая память у нынешних земляков Шоты Руставели и Иосифа Виссарионовича! Осознают ли они, сколько русских мужиков сложили головы в боях за свободу Грузии…
История иудейской земли не есть история иудейского народа, точно так же, как история Папской области не есть история католичества.
Макиавелли говорит: «Форма правительства имеет весьма небольшое значение, хотя полуобразованные люди думают иначе.
Великой целью государственного искусства должна быть у с т о й ч и в о с т ь, которая перевешивает всё остальное, ибо она гораздо ценнее, нежели свобода».
Ну разве не умница сей итальянец, про которого нам постоянно твердят, что он злодей и к а к а ш к а?!
Интересно, читают ли Макиавелли Ельцин и Черномырдин?
IV. Информация со стартовой площадки.
Рассуждением о Макиавелли я и хотел завершить «Писательский камбуз». Последнюю, так сказать, щепотку перца кинуть в готовое варево. Но когда готовился передать дневник Ирине Лихановой, то увидел, что там зияет временной провал — с середины апреля по середину мая 1992 года.
Тут и вспомнилось, что в этот период я находился в писательской больнице на Каширке, где, собственно говоря, и принялся всерьез писать роман «Вечный Жид».
Было бы несправедливым скрыть эту часть сочинительского процесса от читателя, от которого у меня никогда не было, нет и не будет секретов.
Записи «больничного дневника» я привожу здесь полностью.
15 апреля, среда.
13.46. Палата двести восьмая.
Больница Литфонда. Час назад прибыл сюда лечить гипертонию, ИБС, беречься от инсульта. Меня провожала Вера и за рулем м о с к в и ч а 96–83 МЕХ — Сергей Чернышенко.
Познакомился с дежурными сестрами — Алла и Марина, сестра-хозяйка Любовь Григорьевна Гагарина. Вот так-то! Не больше и не меньше. Я выпросил у нее две электролампочки, для дополнительного освещения палаты.
Завотделением Семен Николаевич Подольский — встреча с ним мне еще предстоит.
Палата хорошая. Побуду хоть в одиночестве, попишу may be как говорят англичане. Почитаю, осмыслю бытие, да и здоровье — это главное — поправлю.
Отойду от склочных дел, затеянных бандой Федотовой.
Начну читать «В круге первом» Солженицына. Еще у меня «Алиса» Кэррола, «Мираж» Викторова, руководство по эксплуатации автомобиля АЗЛК—2141, именно его я купил 11 апреля, «Цицерон», Вопросы философии № 2, 1992, Армия № 6 этого года, кое-какие газеты. Пойду читать.
16–18. Беседовал с доктором. Вечером звоню Вере, чтоб принесла: 1. Ложки — чайную и большую, кружку. 2. Беруши и монеты по 15 коп. 3. Сберкнижку. Качалова. Газеты, ручку и чернила. Альбуцид. Удлинитель. Трентал. Телефон Бурылина — на «Г». Апостолов — два, Янус — один и один РП-5. А также — чай, варенье, ботинки и брюки светлые.
Левую страницу так и оставлю — писать, что попросить у Веры принести. Заваливаюсь спать.
22–01. Позвонил Вере. Соратникам решил сегодня не звонить. Вера говорит: Дурандин сообщил, что пока нет ничего нового.
Читаю Солженицына. Надо сменить его на «Мираж».
Веру попросил приехать в пятницу, завтра как-нибудь перекантуюсь. С утра — анализы и электрокардиограммы.
Подарить сестре-хозяйке «Апостола».
Мыслей никаких. Кроме одной: как заставить окружающих трепетать над твоим чувством собственного достоинства.
Не начать ли набрасывать план романа «Вечный Жид»?
Хорошо, что я здесь. Смена обстановки, а главное — лечение.
Кормят ужасно. Но голода не испытываю. Авось похудею. После ужина гулял вокруг больницы около часа.
22–19. Лягу в койку, почитаю.
16 апреля, четверг.
06–54. Проснулся в 06–12, поссал в анализную баночку, думал еще поспать, но заснуть не удалось. Совершил часть утреннего туалета, осталось принять душ, но там моется сосед по блоку из двух палат, санузел у нас общий. Такие дела…
День обещает быть солнечным. Пойду погуляю. С 08–00 сдаю анализы крови.
19–31. День продолжается, вернее, заканчивается. Размышлял о том, что мне необходимо круче, активнее заняться предпринимательством. Выйти на некие новые структуры, взять на себя, скажем, Анохина. Самому поискать партнеров на «Переброс».
И другим бизнесом заняться. Но сначала погасить грязное дело, затеянное Федотовой.
Здесь, в больнице, необходимо не только подлечиться, но накопить энергию на эффективную работу в бизнесе. Машина у меня теперь есть, подобрать водилу — и forward! М. б., Сергея Чернышенко привлечь, чтоб и возил, и делом у нас занимался.
17 апреля, пятница.
11–15. Уже пора бы Вере приехать. Но увы…
Дурандину — дать инструкции, Воротникову — давай в воскресенье встретимся. Вере. Она рассказала еще вчера: звонила Нина Ивановна Польченко. Дело наше в Москве. Это уже хорошо, если мы избавляемся от одинцовских шантажистов, р а з м я т ы х вконец Федотовой.
С утра была сумрачная дымка, сейчас проглянуло солнце. Купил «Милицейские ведомости». Нашел хороший материал для «Уголовной всячины». Как защитить собственную личность. Передам с Верой, пусть Ира отпечатает.
20–49. Была Вера. Ездили с ней в ЦДЛ, перед этим заскочил в сберкассу на Качалова. Сейчас ходил звонить. Дурандин вроде выбил мои рукописи, в понедельник заберет. И это хорошо! Займусь делом.
Главное — разделить «Вторжение» на десять частей и предложить в десять изданий бесплатно, гонорар в фонд помощи редакции. Это колоссальная реклама. Кому предложить: «Армия», «Слово», «Литературная Россия», «Московский литератор», «Русский вестник», «Советский воин».