Ведьма для Северного Владыки
Шрифт:
Глава 43
Меня уводили, но я вся обратилась в слух, мне было важно знать, что ответит Любомир, и воевода не подвел.
— Такие вопросы мы будем обсуждать только непосредственно с вашим братом и девицу тоже передадим лишь ему лично в руки, — твердо заявил мужчина.
— Ваше право, — отвечал Гурат спокойно, — но дело в том, что моему брату запрещено посещать ваш мир. Именно по его недосмотру в ваш мир проникли Беззтелесные и ваши вышние закрыли ему вход сюда. Не хотите портал — не надо! Но его жену, я забрать обязан!
Никогда
Уже у самого порога терема, я услышала громогласное — Каррр! — обернувшись на звук, увидела того самого ворона, сидящего на резном выступе второго яруса терема. Он смотрел куда-то вдаль, но, на сердце сразу полегчало, что не без поддержки я. Птица наверняка, в тяжелый миг, проявит свою благодарность за исцеление.
— Не оставь меня, Велесе боже, покровительством своим.
Стража довела меня до покоев, а как только я вошла, закрыли двери, да еще подперли их чем-то
Ну, и что же мне делать?
Чует мое сердце, что совсем не к мужу деверь меня поведет.
— Убей его! У твоего клинка, хватит на это силы, он из особой стали сделал. Особыми наговорами закреплен и для того тебе и даден. Убей и в своем праве будешь, и мужа спасешь, — услышала я в своей голове голос свекра. — Убей сама. Ты же не хочешь, чтобы муж всю жизнь страдал от того, что убил собственного брата? Вот сама и убей. Избавь мужа от мук.
— Тогда, он меня всю жизнь винить будет, — прошептала в отчаянье.
— Не будет. Ведь у тебя сейчас нет иного выхода.
Услышав снаружи шаги, я невольно крепче сжала рукоять клинка. И еще раз всхлипнула, понимая, что убить, я не смогу! Каким бы злом Гурат ни был — отнять его жизнь, это слишком.
Дверь в мои покои открылась и тут же закрылась, я стояла спиной к гостю, словно закаменев, только крепче сжимала эфес клинка. Быть может, мне все же хватит смелости?
— Брат, правда, велел мне забрать тебя, не бойся, — спокойно заверил дракон, замерев в паре шагов от меня.
— Почему ты его предал? Чего тебе не хватало?
Дракон замер и тяжело вздохнул, поняв, что меня не проведешь.
— Семья для нас, самое важное на свете! Основа всех основ. Начало всех начал, как и для всех существ вселенной. Но истинная пара, или близнецовое пламя, вторая половина твоей собственной души, это куда ближе, чем братья и сестры, чем мать и отец.
Война была жуткой, безпощадной, пока мы сражались у границ миров, лазутчики проникали в наши дома и резали наших жен, дочерей, маленьких сыновей, что были еще в колыбели. Мы начали строить для них тайные убежища, но находили их и там. Лились, в буквальном, смысле, реки крови! Противник превосходил нас числом и силой. Варун тогда потерял жену и пятерых детей. Видя, как он воет словно зверь, как мечется, как крушит все вокруг и пытается раз за разом себя убить, я понял, что пойду на все, чтобы уберечь свою жену и своих малышей. На все.
Я судорожно вздохнула, осуждать Гурата в той ситуации, было невозможно.
— Я обратился за помощью к отцу, я умолял его, сделать хоть что-нибудь, он посоветовал мне обратиться за помощью к одному из высших темных, это был создатель безтелесных. Я должен теперь открывать для них новые миры, предоставляя им пищу. А он защитит наших женщин и поможет оставшимся драконам укрыться. Так и вышло. Мы с отцом, сотворили великое благо. Мы помогли выжить остаткам расы драконов. То, что от Безтелесных порой страдают люди, которых не в пример больше теперь во всех мирах, чем нас, драконов, это не великая плата за выживание нашей расы. Тем, более что мы же их и защищаем.
— Вы защищаете лишь те миры, в которых властвуете сами! А как же другие?
— Все по воле Всевышнего, милая. Значит, нужны в тех мирах, такие испытания.
— Со времени заключения договора, прошло много времени, просто объяви его исполненным.
— Для безсмертных существ, нет времени, Веда. Я должен исполнять обещанное, покуда жив в этом воплощении.
В это мгновение меня поразило страшное осознание — Савгур, выходит, просит меня не убить сына, а освободить его от тяжкого бремени предателя и злодея!
— Верно, детка, — свекор явно улыбался в моей голове. — Помоги его душе. Освободи, от бремени тяжкого.
Я выдохнула и крепче сжала клинок, но я выяснила, еще не все, что хотела:
— Убить меня на свадьбе, твои люди пытались?
— Нет. То всего лишь выходки одной ревнивой наложницы.
— А травили Огнеяра по твоему приказу?
— Нет, Веда, моя забота лишь Безтелесных поддерживать, ко всему прочему, я отношения не имею.
— А кто? Варун?
— Нет. У него нет на то причин. Скорее всего, все проще чем, кажется, его действительно отравила очередная, спятившая от ревности девка. В глубине души, все это время, каждая из них, несмотря ни на что, надеялась однажды занять твое место, но после того, как ты выжила после первой ночи, им не чего не оставалось, кроме как попытаться убить тебя, или его, от злости и отчаяния.
— А с Данаей твой отец, зачем так поступил?
— Да ничего он особого та и не хотел. По руке ее погладил. Да по заду шлепнул. Могла бы просто сказать аяяй, да пальцем пригрозить, на том бы всё и кончилось, а она вспыльчивая не в меру была, не сдержана, как и Огнеяр. Резко обернулась да пощечину отвесила от всей душеньки, ну отец ее за руку схватил, к столу, спиной к себе кинул, подол задрал, одной рукой за волосы держит, другой, ремень из брюк вытаскивает, чтоб проучить вспыльчивую задницу. За сим их брат и застал. Потому она с собой и покончила, что поняла, что все только по ее несдержанности и глупости вышло, а когда бы Огнеяр это понял, то не простил бы ни ее, ни себя. Собственно, за то он и получил проклятье рода, что отец невиновен был. Не было в голове его дурных мыслей насчет невестки.
— Точно не было?
Я от чего-то легко себе представляла как наказание ремнем, перетекает в наказание кое-чем другим.
— Проклятье рода — тому доказательство, Яр и сам все это понимает и знает, но не в какую не хочет соглашаться с виной любимой и своей собственной, из упрямства и гордости.
— А почему вы это приняли, именно так как он преподнес?
— Так сделанного же не воротишь! К тому же, страшная расплата настигла Огнеяра мгновенно, а чувство вины, не оставит всю жизнь. Это худшее из всех возможных наказаний.