Ведьма на рогатую голову, или Фамильяр не по правилам
Шрифт:
Всё-таки хозяйка ещё слаба. Источник едва заполнился на четверть. Больше лавке помочь новой владелице было нечем. Возможно, завтра она сможет взять куда больше магии из источника и заделает прохудившуюся крышу с прилавком. У хозяйки ведь проблемы. Лавка знала и видела. Надо бы о ней позаботиться, чтоб и ей самой было чем обороняться, а она… она подсобит обязательно. Не страшно. Лавочка ещё блеснёт свеже отполированным красным деревом, подарит прохладу в жаркий день светлым мрамором, дыхнёт свежестью и чистотой на гостей. Всё будет.
Лавка
Лавка внезапно вздрогнула. Уронила несколько деталей красной черепицы, проглядев незванного, взбирающегося по её стене гостя.
Приглядевшись, лавочка узнала в мужчине мэрского сына, которого помнила ещё маленьким мальчиком, постоянно бегающим к её хозяйке. Признала она и напавшего на себя сегодня. От его ударов лавка никак не могла очнуться, тратя силу источника на защиту себя и новой владелицы.
Покачав водосточной трубой, лавка нанесла решительный удар. Той самой трубой, сбив ползуна со стены и оставив ему на лбу шишку – напоминание, что неуважение к ведьмам наказуемо.
Лаксар рухнул вниз от неожиданной встречи с трубой, и едва успел сгруппироваться. Тёмные, широкие одежды, что мэр надел, желая остаться незамеченным, разлетелись и раздулись от порывов ветра, сквозившего из открывшегося окна.
Раздражённо топнув ногой, мэр погрозил пальцем зданию. Демон давно успокоился. Он всё обдумал и решил договориться с прибывшей в его город ведьмой по-хорошему. Только вот войти никак не мог, что и вынудило его лезть по стене к лоджии на втором этаже. А маскировка… маскировка для того, чтоб местные бездельники, шастающие по площади, не признали в нём ан Пайера. Достаточно с него позора для одного дня.
Лавку не проняло. Она обладала тем редким ведьмовским характером, что не позволял ей проявлять великодушие и быструю отходчивость. В общем, лавочка обиделась. Обиделась заслуженно, стоит отметить, и была не намерена пускать на порог того, кто выказал неуважение к ведьме и ей самой.
Мэр окинул тёмное здание хмурым взглядом и предпринял ещё одну попытку. Вскарабкался на половину стены, опасливо косясь на водосточную трубу, что не сдвинулась с места после своей атаки. Ухмыльнулся.
Лавка закатила глаза, отгремев кухонной утварью, и вновь приложила демона водосточной трубой. Увы, это единственное, чем она могла помочь. Лоджия не просто так не застеклена и открыта. Это брешь в её теле, оставленная прошлой хозяйкой для удобства полётов на метле. Подросший мальчишка верно отыскал подходящий вход для себя.
Только кто ж ему даст им воспользоваться?
– Сеня, чего-то здесь твор-р-рится… – прошипел перепуганный кот, тормоша мягкими лапками спящую ведьмочку. – Стр-р-рашное. Полтер-р-ргейст, Сеня. Вставай, Сеня…
Лавка призадумалась. Она не знала, как классифицировать кота. Что-то в нём ей не нравилось, и это что-то было очень узнаваемым и подозрительным. Лавочка
– Сенечка… – завопил Митрофан, ощутив на себе чужой. Весьма недружелюбный взгляд. – Ты не оставила мне выбор-р-ра!
Запрыгнув ведьме на грудь, кот прокашлялся, склонившись к лицу ведьмы, и принялся за ритуал самоочищения. Проще говоря, искал блуждающую в пищеводе шерсть.
Заслышав знакомые звуки, Еся распахнула глаза, мигом сбросив с себя Митрофана, и сонно нахмурилась.
– Опять? Ты с ума сошёл? Что на этот раз я тебе сделала, что ты опять решил мне на лицо наплевать, а?!
– Сеня, – прохрипел кот. Ему всё же удалось выплюнуть комок шерсти. Не зря пыхтел, кряхтел и мучался. – Это какой-то пр-р-роклятый дом. Здесь кто-то ходит, гр-р-ремит посудой… Сеня, а давай мы пойдём погуляем?
Поправив на голове шляпу, ведьма с удивлением обнаружила, что она ёрзает. Сняла её, повертев в руках, и зачем-то машинально погладила.
– Я ничего не слышала, Митрофан. И это не повод сплёвывать свою шерсть на меня!
– Но ты не пр-р-росыпалась! – возразил пришедший в себя кот.
– Теперь проснулась. Злая и недовольная. Ты этого добивался? – устало выдохнула ведьма, бережно переложив шляпу в изножье кровати. Почесала вспотевшую голову, несколько раз зевнув при этом.
– Сеня, я тебя очень пр-р-рошу, пойдём отсюда!
Еся прислушалась. В лавке было тихо. Лишь мельтешение Митрофана на полу служили источником полушелестящего звука.
– На улице ночь. – привела разумный довод девушка. – Куда мы пойдём? Я и при свете дня не горю желанием разгуливать в городе с таким-то мэром. Лучше уж здесь оставаться. Спи, Митрофан, я уверена, тебе просто показалось. Мы столько всего сегодня пережили…
– Ведьма! Ведьма! – донеслось громкое откуда-то с улицы.
Сенька вздрогнула, а кот забился под кровать, визжа:
– Это дом! Он ещё и р-разговар-р-ривает! Я говор-р-рил! Говор-р-рил! – вопил не самый смелый представитель кошачьих.
– Голосом мэра? – испуганно спросила девушка, не зная, что предпринять.
Натянув покрывало до подбородка, Есенька долго вслушивались в кошачьи причитания, игнорируя не прекращающиеся с улицы крики. Надежда, что лавка не позволит ему войти, была настолько велика, что ведьмочка сама не заметила, как забормотала эту мантру.
– Ведьма! – опять прогремело на улице. Судя по всему, где-то под самыми окнами. – Говорить буду! Выходи, кому говорю!
Еся была уверена, подобным тоном объявляют о войне. Ей незачем слушать мэра, и без слов понятно по сегодняшнему дню, что начало этой войне уже положено.
– Ведьма!
Сенька закусила губу, медленно выбравшись из постели. Приблизилась к открытой двери, что вела на лоджию. Почти захлопнула её, как снизу опять прокричали:
– Предлагаю нейтралитет! Ведьма!