Ведьма Пачкуля и Ойлимпийские игры в непутевом лесу
Шрифт:
— ДИНЬ-ДИНЬ? — снова повторил он.
Звучало так, будто малыш приглашал ее присоединиться.
Пачкуля огляделась по сторонам. Испуг от встречи с гигантским ребенком понемногу проходил, малыш вел себя вполне миролюбиво. Странные мысли роились в ее голове. Примерно такие:
— Витрина «Сластей-мордастей» разбита вдребезги. Ее не брала ни магия, ни тараны, ни огромные валуны. И вот откуда ни возьмись появился этот великанский ребенок и сделал то, что раньше ни у кого не получалось. Как? Кто знает? Может быть, просто пнул своей босой ножкой. И теперь поляна сплошь усеяна конфетами, от одного вида которых у лесных жителей обычно текли
Пачкулю терзало искушение.
«Может, съесть одну? Одну маленькую конфеточку? Ну кому это навредит? Я ведь заслужила, не так ли? Небольшая награда за проделанную работу».
Пачкуля нырнула в магазин. Малыш в это время экспериментировал с леденцами. Он хотел узнать, сколько сможет проглотить зараз. (Ответ — тринадцать.) Пачкуля перешагнула горку мятных кусачек, перепорхнула горстку шербета, протиснулась мимо кассы, дотянулась до верхней полки, спустила на пол банку болотных попрыгунчиков и отвернула крышку.
— Итак, — произнесла она. — Просто протяни руку и возьми пару штучек. Они же такие вкусные.
— ПАСИБА! — пролопотал Огрома, как его учила няня Сьюзан.
— Всегда пожалуйста, — сказала Пачкуля и закинула конфету в рот.
Глава двадцать вторая
Король Фундюк уныло скрючился на своем лучшем троне, принесенном из дворца и установленном на краю поля, у самой финишной черты. В одной вялой руке он держал список состязаний с пустыми клетками для записи имен победителей, в другой — карандаш. Рядом с королем на тумбочке стояла коробка с самодельными медалями. Несмотря на приложенные усилия, они были далеки от совершенства.
Печальным взглядом он обводил то, что осталось от его некогда любимого цветущего сада. Ни тебе деревьев, ни розовых кустов, одни кривые белые линии на газоне. На месте башенки высился подиум для медалистов. Вокруг громоздились валуны для конкурса силачей. Кипа мешков, ведро яиц, набор ложек и мотки веревки дополняли пейзаж. Место для сушки белья отводилось прыгунам в высоту. На чудом уцелевших деревьях болтались километры праздничных флажков. По периметру стадиона стояли разнокалиберные стулья, взятые напрокат из банкетного зала и дворцовых покоев. Зрители спешно занимали свободные места. На дворцовой стоянке грохотали вновь прибывшие кареты.
В основном среди гостей были родственники и друзья членов команд. Многие из них принесли с собой фотоаппараты и корзинки с бутербродами. У каждого в руках был флажок с эмблемой любимой команды, а на голове красовалась шляпа болельщика. Грустно, но общения между кланами не наблюдалось. Гости хотели сидеть только со своими. К счастью, никто не пытался затеять драку, потому что все помнили о спортивном духе. Мало кто хотел
Вам, наверное, будет приятно услышать о том, что и у ведьм имелись свои болельщики. Всего двое: гном Пьер де Конфитюр, знаменитый шеф-повар (кузен Шельмы), и Вилли Енот (также кузен Шельмы). Оба кузена сидели рядом и держали в руках плакаты «Вперед, Ведьмы!». И все. У ведьм вообще не так много друзей. Повезло, что хотя бы эти двое пришли.
Съемочная бригада чаровидения прибыла на место и занималась установкой камеры и микрофонов. На эстраде, настраивались «Непутевые ребята». Шелупоня что есть мочи колотил по своим барабанам, отчего Фундюк был вынужден зажать уши и склониться еще ниже.
— Не спать на работе, Фундюк, — раздалось у него над ухом.
Рядом с ним стояла Чепухинда в оранжевом плаще и колпаке такого же цвета. Она отказалась надевать шорты, потому что предводительнице шабаша не пристало их носить. Проныра был тут как тут с огромными часами в руках.
— Я не спал, — жалостливо возразил король. — Я… это… просто задумался над тем, что скажет обо всем этом королева..
— Да она все поймет. Надеюсь, ты будешь сидеть прямо, когда Игры начнутся. А это случится скоро. Как только появится Скотт Мертвецки. Он должен быть здесь с минуты на минуту. Еще мы ждем Пачкулю.
— А вот и он, — пискнул Проныра и указал на дворцовые ворота, в которые въезжала длинная приземистая карета с номерным знаком СМ-1, запряженная шестеркой черных как смоль лошадей. Скотт любил эффектные появления на публике. Кучер спрыгнул с козел и торжественно открыл дверь. Фотовспышки озарили лицо выходящей звезды. На нем была алая мантия с золотым подбоем и стильные солнцезащитные очки. В руках Скотт держал портфель со своими поэтическими опусами. Группа фанатов кинулась к нему за автографами, а одна девочка-тролль даже упала в обморок.
— Где он должен сидеть? — размышляла вслух Чепухинда. — Что с ним делать? Им должна заниматься Пачкуля. Куда она запропастилась? Ведь обещала явиться раньше всех.
— Опаздывает, — недовольно пробурчал Проныра.
— И без тебя знаю. А мы-то все на нее понадеялись. Кабы не Ойлимпийские игры, я бы влепила ей миллион неудов по поведению. Жаль, спортивный дух не позволяет. А Хьюго где?
— С помощниками, за эстрадой. Флаг обсуждают.
— Ты его спрашивал, где Пачкуля?
Проныра пожал плечами.
— Он не знает. Говорит, что ушла из дома засветло, и больше он ее не видел.
— Гм, лучше бы ей поскорее явиться. А то без нее не начнем. Иди и скажи командам приготовиться. Начнем церемонию, как только она появится.
Проныра бросился выполнять приказание.
К Чепухинде подошла Макабра. Она была укутана в плащ из шотландки, обильно усеянный блестками. Смотрелось довольно странно, особенно с шортами. Впрочем, Шельма немного напутала с мерками, так что шорты выглядели как брюки и доходили почти до пят. В руках Макабра сжимала флаг.
— Что пр-р-р-роисходит? — хмуро вопросила Макабра. — Пор-р-ра начинать, актер-р-р-ришка уже здесь.
— Как? — огрызнулась Чепухинда. — Пачкули-то нет. Скотта надо притормозить. Я же обещала Пачкуле, что она возглавит парад, помнишь? А обещания нужно выполнять.
— С каких это пор-р-р?
— С этого самого момента, — решительно заявила Чепухинда. — На Ойлимпийских играх все должны вести себя достойно и относиться друг к другу уважительно. Я целыми неделями талдычила об этом на чаровидении. Не переживай, это только на один день.