Ведьма по назначению
Шрифт:
«Урожай в этом году знатный будет, — по-хозяйски отметила про себя Тэя, — и шишек, и грибов, и ягод тьма уродилась».
Еще через час вошли в хмурый ельник, а перебравшись через широкий ручей, оказались в заповедной вековой дубраве. Вскоре и смешанный лес, приветливый и хлопотливый, встретил их шумным птичьим гомоном.
Вдруг Тэя резко подняла руку, останавливая кота. Небольшая полянка, на которую они только что вышли, обдала крепким земляничным духом, настоянным на полуденном зное. Налетевший ветерок заставил травы поклониться ведунье в пояс.
Но ведунья не шелохнулась, не сделала шага, только прищурив глаза, зорко оглядела поляну. Потом присела на корточки и внимательно вгляделась в траву под ногами. Залом обнаружился всего в паре пядей от ее ног. Несколько скрученных колосьев овсяника торчали вверх корнями, а верхушка прикопана.
— Вот и началось, — тихо прошептала ведьма.
Поднялась и уверенно прошептала несколько слов. Трава на поляне застыла, словно ее внезапно захватил в плен сильнейший мороз. Еще через миг белесая пелена поднялась от земли и в ней четко обозначились кривые стежки, по которым несколько часов назад бегал старый дедко лешак со своими внучатами, заговаривая и путая травы.
Тэя усмехнулась: хорош, силен здешний Леший. Такого в помощники — лад в лесу обеспечен.
Девушка достала из котомки угощенье: кусок сала да крутосваренное яйцо. Положила на широкий упругий лист лопуха и оставила на краю лесной опушки. Потом отвесила поклоны на все четыре стороны и легко сняла с поляны чужое заклятие. Повела над поляной рукой, и вновь послышалось пение птиц и стрекот цикад. Взлетели мотыльки, травы склонились в благодарном поклоне: не прояви ведьма милосердие — век на сей полянке ничего путного не выросло бы. Токмо репей да крапива со злым вейником.
За поляной начался настоящий бурелом. Поваленные и уже полусгнившие деревья заросли мхом, сосновый молодняк вперемежку с лиственницей и елью создавали непроходимый лабиринт. Папоротник распустил лапы — не обойдешь.
С громким хлопаньем на одну из ветвей ближайшего дерева уселся старый ворон. Черное оперение птицы отливало металлическим отливом, фиолетовым по спинке и зеленоватым по кончикам крыльев. Перьевая борода свешивалась на грудь.
Ворон слегка наклонил голову и внимательно посмотрел сначала на Тэю, потом на застывшего кота.
— А говорили: ворон улетел, — разочарованно проворчал Рыж.
— Говорили: мавки лесовика любили, — прокаркал ворон и вновь уставился на Тэю.
— Ты что ж, батюшка, грубишь-то? — заступилась за своего фамильяра ведьма. — Вот как у вас, оказывается, принято людей встречать-привечать. А мне сказывали: Бьянна ласкова да приветлива была. И ворона ее добрым словом поминали. Умен, баяли, да заботлив. Врали, поди. Разве рачительный хозяин станет, людей не узнавши, дерзить да лаяться?
Ворон переступил с лапы на лапу, раскрыл клюв, но тут же захлопнул и промолчал.
— Ты уж проведи нас, будь добр, до избы-то, — попросила Тэя. — Там и поговорим.
Ворон тяжело снялся с ветки. В буреломе тут же обозначилась неприметная с виду тропа. Завиляла меж выворотней, прячась за широкими папоротниками, заструилась змейкой меж раскидистых елочек.
Тэя, переглянувшись с Рыжем, поспешила за низколетящим вороном.
По заповедному лесу пришлось идти еще несколько верст. Величавые сосны и густой ельник вновь сменились дубравой, потом смешанным лесом из кленов, липы, орешника и диких яблонь с грушей вперемежку с хвойными деревьями.
Здесь лес стал более приветливым и светлым. Березка поздоровалась, взмахнув кудрявыми косами, ветла помахала вслед роскошными рукавами нарядного листвяного платья. Узкая стежка сменилась широкой тропинкой. А там впереди и забрезжил просвет большой поляны.
Тэя облегченно вздохнула. Ворон летел быстро, и им пришлось почти бежать, чтобы не отстать: тропа за ними исчезала тут же. Конечно, Тэя и сама могла найти дорогу, но она не хотела начинать с конфликтов. Ворона тоже можно понять: утрата прежней жизни — для него сильный удар. Он мог улететь: его служба человеку окончилась со смертью прежней ведуньи. Но ворон остался. Значит, верно говорили: ответственный и умный.
Рыж недовольно пыхтел рядом: ему, разумеется, не в радость решение старого ворона. Оно и понятно — делить службу и дружбу с ведьмой-хозяйкой никому не охота.
К подворью выскочили с размаху и замерли в удивлении. Вместо обещанного Верховной волхвицей крепкого сруба да ухоженного подворья, на них смотрела темными, хмурыми провалами маленьких оконцев старая развалюха с покосившейся соломенной крышей. Скособочившийся забор-прясло из длинных жердей. Заросший сорной травой и крапивой двор, огород в буйном бурьяне. Несколько старых замшелых плодовых деревьев в саду и потемневший от времени и дождей сруб колодца под трухлявой двухскатной крышей. Из-за хаты выглядывал угол почти развалившегося сарая для скота. Вот и все их новое хозяйство.
Ворон подлетел к хибаре и уселся на скособоченную распахнутую дверь с широкими щелями между досок. Она медленно качнулась под его тяжестью и со страшным скрипом открылась еще шире.
— Э-э-э, — протянул Рыж, — бывало и хуже.
— У кого? — мрачно уточнила Тэя.
— Не у нас.
— Ладно, умник, пошли осваиваться.
Во двор вошли под пристальным наблюдением ворона.
Тэя сбросила с плеча котомку. Встала посреди двора и поклонилась, касаясь пальцами земли на все четыре стороны.
— Здравствуй, батюшка дворовой, мы к тебе с добром, и ты прими нас, не чурайся. Выйди на слово.
Минуту Рыж и девушка стояли не двигаясь. Потом от сарая к их ногам покатился мохнатый бурый ком, и через мгновение перед ними встал маленький старичок-дворовичок. Ушки остренькие навострил, носом-картошкой пошмыгал да и уставился на новых хозяев хитрыми глазками-бусинками.
Тэя присела и протянула на ладони кусочек хлебца. Дворовик хмыкнул, но хлеб взял.
— Как зовут-величать тебя, хозяин двора?