Ведьма полесская
Шрифт:
Войдя в колдовской транс, Янинка полностью отрешилась от реального мира. Она витала уже совершенно в другом соизмерении. Вот тело её парит над полем, а вот и могучий дуб. Янинка падает на колени и просит помочь ей. Но того, к кому обращены её просьбы, девушка не видит: неведомая сила не даёт поднять взор. Но это Янинке и не надобно. Она сосредоточена на заветных словах: «…и отнеси тоску черную да сушь смертную парубку Прохору — рабу Божьему. Брось в глаза его ясные, в брови черные, в лицо красивое, в сердце ретивое. Пусть тоска по мне в нем поселится, в горячей
Долго ещё Янинка продолжала да повторяла слова заветные. Далеко за полночь её первое колдовское действо подошло к завершению.
Где-то над болотом раскатисто заухал филин. Девушка встрепенулась и непонимающе начала оглядываться вокруг. На время проведения приворота она как бы выпала из реальной жизни. А когда наконец вернулась в мир земной, усталость почувствовала страшную: лоб в испарине, в голове шум стоит, из-под мышек холодными каплями струится пот. И слабость… Янинка чувствовала себя настолько скверно, словно из неё выжали все соки.
— Фу-у, сил нет совсем… — тяжело вздохнув, еле слышно проронила молодая ведьма.
— Ничего, это от усердия чрезмерного, — проскрипела старуха и накинула на плечи дочки рваный армячок, — потому как для себя старалась. Отоспишься и опять птахой по лесу будешь порхать.
— А дальше что?.. — устало спросила Янинка.
— А ничего… Далее всё само образуется.
Янинка в изнеможении упала на полати и через мгновение уже спала младенческим сном.
Ещё малость потоптавшись, старая ведьма подозрительно глянула на спящую дочь.
— Скоро, однако ж, выдохлась… Ничего, ничего… втянется. Та-ак, теперь мой черёд за дело взяться, — проворчала себе под нос Серафима и оглядела разбросанные атрибуты, необходимые ей для заклинаний.
В отличие от тихих, но горячих просьб-приворотов Янины, хриплый шепот старухи звучал уверенно и властно. Старая ведьма своё дело знала. И сила колдовства её была замешана не на ребячьей любви, а на лютой злобе. Но то и другое, направленное в одну цель даст славный результат. Серафима в этом была твёрдо уверена.
Янинка проснулась, когда солнце уже давно высушило на траве слёзы утреннего тумана. Она испуганно вскочила, будто проспала что-то очень важное. Потерев глаза, кубарем выскочила из избушки, громко хлопнув дверью.
— Тьфу! — раздражённо сплюнула Серафима, вздрогнув от внезапного шума.
— Ну, чего всполошилась?
Не проронив ни слова и лишь щуря глаза от яркого света, Янинка растерянно замерла на крыльце.
Расправив затекшую спину, Хима недовольно посмотрела на дочь. Туесок с не дочищенными первыми грибами стоял у её ног. Прошамкав какие-то ругательства и вспомнив всех чертей и бесов, старуха добралась и до дочки:
— Напугала только, малахольная. Жуть какая приснилась аль чего? — вопросительно уставилась она на дочку.
— А-а… ничего ещё не случилось? — глядя на мать, Янинка наивно, по-детски хлопала ресницами.
— А что должно случиться?
— Ну как же… я так старалась… Что-то должно ж происходить.
— О-хо-хо, —
На лицо Янинки легла тень разочарования. Делать ничего не хотелось, и уж тем более сидеть над первыми малюсенькими лисичками.
Ни слова не сказав матери, Янинка бесцельно побрела среди деревьев. Ей казалось, что что-то важное должно было происходить уже с самого утра. Послонявшись ещё немного вблизи избушки, девушка остановилась на прогалине. Ласковые солнечные лучи приятным теплом ложились на лицо. Янинка прикрыла глаза и подняла голову навстречу утренним лучам. Постепенно на неё нашло умиротворение. Почти ни о чём уже не думая и немного отрешившись от неотвязных грёз, девушка некоторое время беззаботно нежилась в объятиях утреннего солнца. Но какое-то беспокойное чувство не оставило надолго девушку и снова втянуло её в тревожные раздумья. И Янинка осознанно поддавалась этому чувству, накручивала себя, и ей опять казалось, что вот-вот должно что-то начаться!
Но ничего в этот день не началось! И на следующий — тоже. Время шло, а в жизни Янинки ничего не изменилось. Как же это так?! «Вот тебе и хвалёное колдовство!» — разочарованно думала девушка, вспоминая недавние увещевания матери.
И вот в один из летних дней, когда сомнения уже основательно разъели её надежду, первая ласточка событий опять окрылила девушку…
Янинка стояла у опушки рядом со своим жилищем и задумчиво наблюдала за маленькой серой птичкой. Скрипнула дверь. Вспугнутая пичужка вспорхнула и скрылась в листве. Девушка всё так же продолжала стоять. Даже не поворачивая головы, она физически ощущала на себе напряжённо-пристальный взгляд матери.
— Чего стоишь-то там как онемелая?! — властный голос старухи опять сквозил раздражением. — Аль заняться нечем?
— Да так, задумалась трошки.
— Задумалась она! Шла бы, пока не жарко, ягод набрала. Хоть какой прок был бы.
Перечить матери Янинка не стала и молча вернулась в избушку. Ей сейчас меньше всего хотелось кормить комаров в ягоднике, но идея побыть в одиночестве пришлась ей по душе.
Девушка наскоро перекусила вчерашним варевом со щавелем и, прихватив туесок, не без удовольствия покинула закопченную избушку.
— Недолго ж ты добренькой была, — в сердцах тихо обронила дочь, проходя мимо матери.
Янинка уже привыкла к лесному царству, научилась многое понимать в скрытой жизни его обитателей; она часто искренне восхищалась удивительными причудами матушки-природы и радовалась этому как дитя. Ей всегда нравилось просто бродить по лесу. В такие мгновения она наслаждалась свободой и отдыхала душой. С матерью же хоть и наладились отношения, но, по всему видать, ненадолго. Янинка уже просто не могла долго выносить её общества. Скверный нрав старухи давил и угнетал её сознание. Вот поэтому бесцельное гуляние по лесу было для девушки единственной и своеобразной отрадой.