Ведьма (Сборник)
Шрифт:
А на этот раз он предвкушал целых два удовольствия — выбор новой повести для вечернего чтения и возможность в очередной раз увидеть на прилавке свою первую книгу — «Пароль страсти», примечательную главным образом обложкой, на которой девушка снимала с себя одну за другой семь разноцветных юбочек — по порядку цветов спектра. На последней странице обложки был напечатан его собственный стереопортрет, где Гаспар был изображен в смокинге, на фоне викторианской гостиной, — он склонился над хрупкой очаровательной девушкой, прическа которой была нашпигована заколками длиной в добрый фут, а лиф весьма соблазнительно расстегнут почти на три четверти. Ниже красовалась подпись: «Гаспар де ла Нюи собирает материал
Весь этот текст Гаспар знал наизусть. Он также знал, что в нем нет ни слова правды, если не считать того, что он действительно смолол роман за семь смен. Гаспар ни разу не покидал Земли, не был в Париже, не занимался никаким спортом утомительнее пинг-понга, не занимал должности экзотичнее должности клерка и не страдал даже обычным журналистским неврозом. А «собирание материалов для шедевра» запомнилось ему только ослепительными лучами стереопрожекторов и нытьем партнерши по съемкам из-за того, что от него разило дешевым табаком. На Гаспара она даже не смотрела и напропалую кокетничала с фотографом. Впрочем, подумал Гаспар, с него достаточно и Элоизы.
Хотя биография была полнейшим вымыслом, а текст ее Гаспар знал наизусть, все-таки ему было приятно остановиться и перечитать еще раз все подробности порочно-лестной жизни.
Гаспар протянул было руку к переливающейся цветами радуги книге (девушка на обложке как раз снимала свою последнюю, лиловую, юбку), как вдруг откуда-то рядом взметнулась багровая смрадная струя ревущего пламени, вмиг испепелив миниатюрный мирок раздевающейся куколки. Он отпрянул от киоска, все еще во власти чудесного видения, уже превратившегося в кошмар. За пару секунд восхитительная книжная елочка обратилась в обугленный скелет. Струя пламени погасла, и раздался злорадный хохот. Гаспару было знакомо это меццо-сопрано.
— Элоиза! — обернулся он, не веря своим глазам. Действительно, перед ним стояла его подруга. Крупные черты лица исказило дьявольское ликование, густые черные волосы разметались, как у вакханки, пышная грудь яростно вздымалась, а правая рука сжимала зловещий черный шар.
Рядом с ней стоял бритоголовый Гомер Дос-Пассос, писатель-перворазрядник. Гаспар считал его тупицей и дураком, однако с недавних пор Элоиза завела привычку повторять нелепости, которые говорил этот кретин. В наряде Гомера выделялся бархатный охотничий жилет, нагрудные карманы которого были набиты гигантскими хлопушками, а:»а широкий кушак был заткнут топор в чехле. Его мохнатые лапы сжимали огнемет, из сопла которого струился вонючий дым.
Позади них стояли два дюжих писателя-поденщика в полосатых свитерах и синих беретах. Один из них держал резервуар огнемета, у другого был автомат и флажок с черной цифрой 30 на сером фоне.
— Что ты делаешь, Элоиза? — спросил Гаспар дрожащим голосом.
Черноволосая валькирия уперлась кулаками в широкие бедра.
— То, что надо, жалкий лунатик! — ответила она с ухмылкой. — Вытащи пробки из ушей! Разуй глаза! Расшнуруй свой жалкий умишко!
— Но почему вы жжете книги, дорогая?
— Ты называешь эту машинную жвачку книгами? Слизняк! Неужели тебе никогда не хотелось создать что-нибудь стоящее? Нечто неповторимо индивидуальное?
— Конечно нет! — воскликнул потрясенный Гаспар. — С какой стати? Дорогая, ты так мне и не сказала, почему вы жжете…
— Это еще цветочки! — оборвала его Элоиза. — Наш главный удар еще впереди! Пошли с нами, Гаспар, и для тебя найдется дело! Хватит просиживать штаны, будь настоящим мужчиной!
— Какое дело? Дорогая, ты все еще не сказала мне почему…
— Детка, не трать зря времени, — вмешался Гомер Дос-Пассос, смерив Гаспара презрительным взглядом.
Не обращая на него внимания, Гаспар спросил:
— А зачем тебе этот чугунный шар, Элоиза?
По-видимому, могучая красавица только и ждала этого вопроса:
— Ты такой книголюб, Гаспар! А про нигилистов ты что-нибудь читал?
— Нет, дорогая, вроде бы не читал.
— Ну так еще почитаешь. А теперь дай ему топор, Гочер! — скомандовала Элоиза.
И тут Гаспар вспомнил свой разговор с Зейном Гортом.
— Ребята, вы и вправду бастуете? — ошеломленно спросил он. — Элоиза, ты мне не сказала ни слова…
— А ты как думал? Разве можно на тебя положиться? Слабак! А твои симпатии к словомельницам? Но ты еще сможешь себя показать! Бери топор!
— Послушайте, ребята, у вас ничего не выйдет! — попробовал убедить их Гаспар. — Улица битком набита роботами-наемниками.
— Ну, они-то нам не помеха, парень, — загадочно заявил Гомер Дос-Пассос. — Про эти жестянки мы кое-что знаем. Если тебя волнует только это, спокойно бери топор и распотроши пару словомельниц.
— Распотрошить словомельницу? — ахнул Гаспар, будто ему сказали: «Убей папу римского!», «Отрави озеро Мичиган!» или: «Взорви солнце!»
— Вот именно, словомельницу! — рявкнула его властная подруга. — Решай, Гаспар, да побыстрее! Ты кто — настоящий писатель или штрейкбрехер? Герой или прихвостень издателей?
На лице Гаспара появилось выражение непреклонной решимости.
— Элоиза, — твердо сказал он, — мы сейчас же идем домой!
И он шагнул к своей возлюбленной.
Огромная мохнатая лапа уперлась в грудь Гаспару и швырнула его на каучуковый тротуар.
— Когда будет надо, она пойдет домой, парень, — заявил Гомер Дос-Пассос. — Со мной!
Гаспар вскочил, размахнулся — и был отброшен небрежным толчком, от которого у него потемнело в глазах.
— И ты считаешь себя писателем? — недоуменно спросил Гомер и нанес удар, от которого сознание Гаспара померкло. — Да ты настоящего писательства и не нюхал!
Отец и сын в одинаковых бирюзовых прогулочных костюмах с опаловыми пуговицами снисходительно осматривали мельницу Гаспара. Его сменщик так и не появился. Джо Вахтер спал, прислонившись к табельным часам. Остальные экскурсанты разбрелись по залу. Откуда-то появился розовый робот и скромно сел на стул в дальнем углу. Его клешни непрерывно двигались — казалось, он вяжет.