Ведьмак. Назад в СССР
Шрифт:
Сколько же прошло времени с тех событий? Кажется, около сорока лет. Да это же почти вся осознанная жизнь, оставившая десятки боевых шрамов на моей морщинистой роже солдата. Именно за эти годы сформировалась личность, и я стал тем, кем являлся до сих пор.
Получается, что сейчас я каким-то непостижимым образом вернулся в тот самый злополучный день, когда несколько лучших друзей, выпускников высшей школы милиции, едва получившие погоны лейтенантов и бурно обмывавшие окончание тяжёлого собеседования, попёрлись в одну из новеньких многоэтажек чтобы кое-что проверить.
Как результат, именно в этот день я едва не погиб
И во всём этом, даже несмотря на предательство друзей, был виноват только я. Ведь это именно я тогда не смирился с решением ленивого куратора, не обратившего внимание на рапорт молоденького курсанта. Тогда во время стандартного патрулирования жилого микрорайона, я заметил гражданина, очень смахивающий на вора-рецидивиста, обвяленного во всесоюзный розыск.
Кроме этого, тупая идея проверить во время дружественной попойки тот подъезд где я видел преступника, тоже принадлежала мне. Да и в открытую квартиру, с лежавшей на ковре бездыханной девушкой, меня тоже никто насильно не заталкивал.
Потом оказалось, что девушка была подставной, и её так и не нашли вместе с тем, кто пробил мне заточкой шею.
Калейдоскоп воспоминаний прокрутился в сознании и в этот миг пришло понимание по какой причине я здесь оказался. Осознав всё, я на максимальной скорости рванул вперёд, желая лишь одного, попытаться предотвратить событие, перевернувшее всю мою дальнейшую жизнь.
Поначалу казалось, что я успеваю, но в последний миг перед соприкосновением, моя молодая копия сделала шаг вперёд и исчезла в зияющем провале. Долетев до проёма, я нырнул следом и тут же попал в паутину из вспыхивающих при прикосновении нитей, обильно раздающих парализующие удары. Дабы это прекратилось пришлось замереть на месте, а едва прейдя в себя я понял, что полностью парализован и завис посреди крохотной прихожей. В результате, мне пришлось наблюдать за развивающимися событиями в качестве безмолвного зрителя.
А стоило мне сфокусировать взгляд, как я увидел, что и на этот раз всё протекает хоть и совсем по-иному, но не менее хреново.
Фуражка с красным околышем валялась на ковре вверх козырьком, попав в растекающиеся полукругом кровавые ручейки. Моё же распластавшееся, молодое тело в милицейском кителе, лежало в центре начертанной кровью пентаграммы, и его оседлала весьма подвижная черноволосая девица, облачённая в остатки, напрочь изодранного светлого платья в чёрный горошек.
Двигаясь словно заправская гимнастка, она плотно прижималась ко мне грудью и часто содрогаясь в походивших на оргазм конвульсиях, соблазнительно оттопыривала полностью оголившиеся ягодицы. При этом её челюсти буквально вонзались в мою шею и не то грызли плоть, не то пытались пить кровь из рваной раны. А ещё девица периодически поднимала голову и заливисто, словно сумасшедшая, хохотала.
И в тот момент, когда она это делала, на стене с весёленькими обоями, проявлялась неестественно выглядевшая, раскалённая сетка трещин, из которых буквально сочились мелкие сгустки тьмы.
И чем чаще она отрывалась от раны и хохотала, тем ветвистее и шире становились эти трещины.
Всё это непотребство
Устрашающего вида, новый персонаж яростно дёргался, пытаясь пролезть через узкие, раскалённые шрамы и рьяно царапал обои невидимыми когтями, оставляя на них глубокие борозды. И чем больше он прорывался, тем чётче прорисовывались его отвратные очертания. А в тот момент, когда он пролез по пояс, у чёрного силуэта вспыхнули нечеловеческие глаза, горящие неестественным жёлтым огнём. Следом распахнулась пасть зверя, ощетинившаяся рядами кривоватых клыков.
Уловив направление голодного взгляда прорывающегося гада, я инстинктивно смог сжать кулаки, но так и не смог сдвинуться с места. Тем временем девица снова запричитала, выплёвывая очередную скороговорку. Среагировав на неё, ярко полыхнули огнём трещины, и неожиданно пропустили рвущегося к моему молодому двойнику неведомого зверя.
И в миг его высвобождения, один из хлынувших из трещин тёмных сгустков, стремительно пересёк неестественно увеличившуюся в размерах типовую залу и влетев в коридорчик, пронёсся сквозь меня. И как только он прикоснулся к моему теневому силуэту, я почувствовал разряд неведомой энергии. Дёрнувшись я разорвал нити и буквально вырвал призрачное тело из оцепенения.
— Вот суки! — Выпустив из себя своеобразный боевой клич, я рванул вперёд, и сходу влетел внутрь, мерцающей кровавым светом, неимоверно сложной пентаграммы. И как только я пересёк границы нескольких кругов, то мигом ощутил влившуюся в тело силу и даже смог увидеть свой, ставший материальным силуэт.
Принявшие нормальный вид ноги, внезапно коснулись пола. Быстро определив приоритеты, я в одно движение перепрыгнул девицу, продолжавшую восседать на моём молодом двойнике и рванул к противоположной окружности пентаграммы. А дальше сработал не расчёт, а скорее мой инстинкт прожжённого бойца. Продолжая движение, я сжал кулаки и на противоходе, почти без замаха, влепил с правой в голову, стремительно приближавшегося зверя.
На этот раз кулак не прошёл насквозь, а встретился с чем-то неимоверно твёрдым. Смачный хлопок сопровождался характерным хрустом ломающихся костей. В то же мгновение впереди ярко сверкнул фонтан искр, полностью проявивший худющую и явно мужскую рожу, начавшего белеть ирода. При этом я успел увидеть раздробленную пасть с неестественно вывернутой челюстью и целый веер, выбитых клыков, разлетающихся в разные стороны.
Жёлтые, наполненные безумием глаза, ярко вспыхнули и практически полностью проникший в пределы кровавой пентаграммы, частично материализовавшийся зверь, пулей вылетел наружу и с разгона впечатался в стену, из которой только что выбрался.
А в следующий миг из горящих трещин вырвались десятки чёрных отростков, похожих на изломанные человеческие руки. Обхватив бьющегося в агонии зверя, они начали его буквально ломать и затягивать внутрь провалов. При этом материализовавшиеся части тела зверя начали рассыпаться серо-жёлтой трухой, а неестественно исказившаяся побелевшая рожа, истошно завопила нечеловеческим голосом.