Ведьмина дорога
Шрифт:
Куно растянул толстые губы в такой дурацкой улыбке, что бароны разразились смешками. Вейма хмыкнула. От него не пахло глупостью. Барон знал, кому поручать разведать, что творится в ополчении.
— Он сказал, чтобы я принёс меч. Я дал ему нож, но он сказал, нож не подходит. Я сказал, что если я отдам ему меч, барон меня убьёт. Он сказал, что с золотом я смогу уйти от барона и зажить по своей воле. Тогда я принёс ему меч. Он ушёл. Вчера я нашёл его и сказал, что если он не отдаст меч или золото, я его голову разобью о стены города. Он сказал, утром всё будет. Я сказал, что утром
Куно сунул руку за пазуху и достал оттуда копию меча, которая была меньше настоящего в пять раз. Свет, проникающий через крышу, свет от светильников запрыгал по поверхности странной игрушки.
— Это золото! — ахнул кто-то в зале.
— Настоящее золото! — подхватил граф Дитлин. Все закричали разом.
— Он сказал, что лишнее железо выпарилось, — сказал Куно, не пытаясь перекрикивать баронов. — Сказал, что он ещё может таких наделать. Но ему нужны мечи. Мечи лучше всего.
— Дайте посмотреть! — нетерпеливо потребовала баронесса и выхватила меч из рук кнехта. Она пощёлкала по нему пальцем, повертела в руках и пожала плечами.
— Я не ювелир, — хмыкнула она. — Но мне приходилось держать в руках золото. Эта штука такая же тяжёлая.
Алхимик немного приосанился, однако Вейма чувствовала, что он не перестал волноваться.
Она собралась передать меч дальше, но барон Фирмин остановил её.
— Удо! — позвал он. — Иди сюда!
— Да ты подготовился, — покачала головой баронесса.
Удо оказался здоровенным крестьянином, больше всех людей, которых Вейма до сих пор видела, он вошёл в грязной в крестьянской одежде, громыхая деревянными башмаками. Он катил перед собой дубовую колоду и тащил на плече топор.
— В зал собрания нельзя входить с оружием! — возмутился барон Абеларин. — Фирмин! Это переходит всякие границы! Что за балаган ты тут устраиваешь?! Зачем ты приволок столько своих вассалов? На прошлом совете, когда мы решали вопрос о твоём сыне, ты сказал, что только бароны могут здесь находиться, а ведь в его жилах течёт благородная кровь. А теперь сам нарушаешь наш обычай!
— Это не оружие, — покачал головой предводитель союза. — Я не буду снова говорить о своём сыне, ибо этот вопрос был решён на прошлом собрании. На этот же раз мои люди здесь, чтобы кое-что вам показать. Удо, действуй!
Крестьянин опустил топор на землю, поставил колоду, без предисловий выхватил у баронессы золотой меч и положил на колоду.
— Эй! — протестующе закричал граф Дитлин, но Удо уже опускал топор на меч.
Тяжёлый звук удара…
Меч разлетелся на две половинки. Куно наклонился и поднял их над головой.
— Вот вам ваша алхимия, — раздался в полной тишине голос барона. — Этот меч сделан из свинца и покрыт тонким слоем золота. Вы хотите послушать Вимо и Одо? Они привезли свидетельство от главы гильдии огневого золочения, что мастер Ханк получил звание мастера десять лет назад. Они привезли также одного из мастеров этой гильдии, который мог бы узнать Ханка лично. Но, мне кажется, в этом нет нужды.
В зале поднялся такой шум, все так заволновались, что у Веймы потемнело в глазах. Кто-то поспешно пробирался к выходу, но она не видела и не чуяла, кто. Она, скорчившись позади своего сюзерена и зажала голову руками и сражалась с наплывающим безумием. Люди… их чувства… это было невыносимо…
— Ты действительно подготовился, — ухмыльнулась баронесса Кертиан. — Но откуда тебе это всё известно?
— Я расскажу тебе об этом позже, — ответно улыбнулся барон Фирмин. — Сейчас я хотел бы узнать у мастера Ханка о том, кто послал его к нам.
Ханку изменили нервы и он упал на колени.
— Никто! Пощадите, ваша милость!
— Я хочу также узнать, — продолжал барон, не слушая фальшивого алхимика, — о том человеке, который стал лагерем в развалинах Гандулы, и о тех разговорах, которые там велись. И ещё я хочу узнать о том, что делали там наши братья, граф Дитлин и барон Абеларин!
Кто-то ахнул.
— Фирмин, ты обвиняешь баронов, не представив равных им свидетелей! — выкрикнул кто-то.
— Тогда пусть они сами возразят мне, — хладнокровно ответил Фирмин.
Все повскакивали со своих мест. Дитлин и Абеларин были теми самыми баронами, которые пробирались к выходу. Не было ещё случая, чтобы кто-то из баронов покидал зал собраний, не извинившись перед собратьями и не получив их общего согласия на свой уход. Такое бегство — это признание в измене союзу.
— Эй! — закричал граф Вилтин. — Сюда! Хартвиг! Никлос! Немедленно разошлите людей к воротам. Закройте их! Приказ союза баронов, задержать Дитлина и Абеларина с их отрядами!
Все закричали тоже, отдавая приказы своим людям, по обычаю ожидавшим господ у входа в зал: по правилам каждый приводил с собой небольшой отряд из пяти человек, которые ждали снаружи. У Веймы закружилась голова. Люди слишком утомительны для обострённых чувств вампира. Девушка упала в обморок.
Глава пятая
Угроза
Вейма пришла в себя, лёжа на овчине в их с Норой комнате для дневных занятий. Голова всё ещё кружилась. Вейма принюхалась: рядом с ней сидела воспитанница и её душу раздирали столь противоречивые чувства, что от них делалось дурно.
— Давно мы здесь? — проговорила вампирша.
— Ты потеряла сознание около полудня, — пожала плечами Нора. — Может, позже. Сейчас всё ещё день, до заката далеко.
— А… ага. А почему я здесь? — спросила Вейма, решив быть последовательной. Ей стоило большого труда не успокоить ученицу насильно, так больно было находиться рядом со взволнованной девушкой. Но сделать так — лишиться её доверия…
— Менно сказал, что в спальню тебя не понесёт. Сказал, что твой Вир оторвёт ему голову, если он войдёт в спальню его жены, — тем же отстранённым голосом сообщила девушка.
— Ну уж и оторвёт, — пробормотала Вейма, пытаясь понять, что фенриху было известно о её муже. А о ней самой?
— Ты никак не приходила в себя, — сообщила Нора. — Я уже не знала, что с тобой делать.
— Не переживай, — вздохнула вампирша. Нора не лгала, но что-то занимало её мысли куда больше обморока наставницы. — Что там произошло, когда я?..