Ведьмина охота

Пономаренко Сергей Анатольевич

Добежав до подсолнухов, наклонившись, ныряю в них, под защиту тяжелых шероховатых солнцеподобных шляпок, уже набухающих семечками, и на четвереньках уползаю подальше от дороги. Услышав приближающиеся голоса преследователей, замираю. С облегчением слышу, что они двинулись в противоположную от меня сторону, посчитав, что я направилась в село. Лежу на земле, боясь пошевелиться. Они спорят, затем один из них уходит в сторону больницы. На счастье, ночное небо затянуло спасительными для меня тучами, подул ветерок, приведя в движение головы «солнышек», и я могу потихоньку ползти дальше.

— Тебя только за смертью посылать! — звучит недовольный глухой голос, в ответ слышится что-то неразборчивое.

И тут же слепящий луч фонаря-прожектора начинает жадно ощупывать стебли поникших желтых «солнышек», укрывших меня. Я затихаю, боюсь малейшим движением выдать свое местонахождение. Пока они ищут в стороне, я чувствую себя более или менее уверенно, но вскоре они меняют направление и оказываются всего в нескольких шагах от меня. Не один раз луч фонаря проходит надо мной, освещая комковатую, в трещинах, иссохшую серую землю, к которой я припала, толстые зеленые стебли подсолнечника, укрывшего меня.

Я предельно напряжена, ожидаю услышать страшные слова: «Вот она! Держи ее!» Готова взвиться пружиной и бежать от них, но они меня не замечают и движутся в сторону села. Видимо, они уверены в том, что я буду стремиться добраться туда. И у меня возникает план: незаметно вернуться в больницу, узнать, что с Соней. Рассчитываю, пока они заняты поисками далеко от меня, проскользнуть к воротам больницы. Двигаюсь на четвереньках предельно осторожно, и вот уже я на краю поля. Готовлюсь покинуть спасительный подсолнечник и тут слышу, что мои преследователи возвращаются. Я вжимаюсь в землю, понимая, что они движутся прямо на меня!

Что делать? Вскочить и попробовать убежать? Или затаиться и подождать — авось пронесет? Пока раздумываю, они оказываются рядом.

— Не волнуйся, она психически больная. В истории болезни значится, что у нее были нервные срывы, при которых она вела себя агрессивно, — слышится глухой мужской голос, по-видимому, этот преследователь так и не снял с лица маску.

— И куда она может ночью обратиться? Участковый, обслуживающий село, появляется здесь редко, словно ясное солнышко глубокой осенью. Да и договориться с ним можно будет в случае чего. У меня есть его номер телефона. Ты выйди на него и сообщи о побеге психически больной. Не сомневаюсь, завтра ее к нам привезут, будет здесь как миленькая.

— Тревожно мне… Знал бы, что так случится, ни за что бы с тобой не связался… Зря ты ее…

Этот испуганный голос мне знаком — Феликс Маркович, сегодняшний дежурный врач. Что они сделали с Соней?!

— А ты что хотел: дурные бабки стричь и не замараться?!

— Не обязательно было ее убивать, можно было с ней договориться… дать ей немного денег…

У меня перехватило дыхание: Соня мертва?!

— Что сделано, то сделано! Зачем она с меня маску сорвала? Сама виновата. У нее хрупкая шея оказалась. — Мужчина противно захихикал.

У меня перед глазами возникло нежное лицо Сони, ее огромные лучистые глаза, тоненькая шейка с синей жилочкой… Не исполнится ее мечта стать журналисткой, никем ей теперь не быть! Бедная Соня! Это я виновата, я уговорила ее пойти ночью к моргу! Если бы она меня не послушалась, то осталась бы жива! Меня душат слезы, а внутри клокочет ярость, я готова броситься на убийцу! Но что я одна смогу сделать против двоих? Скорее всего, последую за Соней и стану еще одной жертвой… Я отомщу за тебя, Соня, клянусь!

Преступники тем временем отдалились от меня настолько, что я уже не могу разобрать, о чем они говорят. Теперь надо решить, что делать дальше. В село, а тем более в больницу, мне дорога заказана. Феликс Маркович и его сообщник предпримут все, чтобы свалить на меня убийство Сони. Что бы я ни говорила, в милиции ко мне отнесутся как к агрессивной психически больной. Не исключено, что, прежде чем попасть на допрос к следователю, я окажусь в руках у Феликса Марковича, и он меня сделает по-настоящему сумасшедшей. В дальнейшем он обязательно найдет способ заставить меня умолкнуть навеки.

Единственное правильное решение в этой ситуации — как можно скорее убраться отсюда, отыскать место, где можно будет пересидеть какое-то время, пока не найду выход. И еще я должна наказать убийц Сони. Но как все это осуществить, не имея денег?

В руке слабо музыкально пискнуло, и я вздрогнула. Это был мобильный телефон Сони, я вспомнила, как выхватила его у нее возле морга, — и с того времени сжимала в руке и даже не заметила этого. Я могла позвонить Марте и попросить у нее помощи! Радость оказалась преждевременной, экранчик засветился и погас — разрядился аккумулятор. Не везет, так не везет!

Я направилась через поле подсолнечника к шоссе, обходя село стороной, что значительно удлинило путь. Поле казалось бесконечным. Тугие шляпки подсолнухов, еще недавно спасших меня от убийц, теперь мешали движению, царапали руки.

За подсолнечником оказалось пшеничное поле. Ощущаю себя кораблем-первопроходцем, с трудом пробивающим путь в золотистом море. На ногах легкие комнатные тапочки, чувствую ступнями все неровности почвы, вскоре стали огнем гореть пятки. С непривычки очень устала, хочется отдохнуть, но времени на отдых нет, время работает против меня.

Скоро начнется охота, и, если я не уберусь подальше от этого места, окажусь в клетке. За полем тянется широкая посадка со старыми деревьями, а уж за ней — шоссе. Не очень оживленное, но то и дело проносятся автомобили, слепя фарами. Выхожу на обочину и, вытянув руку, голосую. Не знаю, в каком направлении уеду и куда, главное — как можно дальше отсюда…

По окончании моего печального рассказа Соломия молча поднялась, достала из шкафчика неполную бутылку коньяка и налила мне полстакана.