Ведьмино счастье
Шрифт:
— А ты откуда взялся в этом мире чистоты? — Паук не ответил, я поймала его за паутинку и отнесла за сервант. — Живи, — прошептала ему, — я разрешаю. Наведи ему тут порядок.
Убрав со стола, взяла ведро, швабру, тряпку и отправилась в лабораторию. Но, не дойдя до двери, задумалась. Так, надо срочно что-то решать, иначе я тут состарюсь, а он будет думать, что это у меня проблемы с пищеварением. Тут вспомнила, что читала в одной книжке, как главная героиня соблазняла своего возлюбленного. Я быстренько отнесла швабру на место, потом, поразмыслив, задвинула её в чулан под лестницей.
Вернувшись, постучала и, услышав приглашение, вошла в царство колб, пробирок, склянок, реторт, бутылочек с разноцветными составами, банок с сухими травами. От разнообразия мои глаза разбежались, выхватывая то одни, то другие знакомые мне предметы. Принесённые вчера яйца были аккуратно разложены на крайнем стеллаже по небольшим поддонам. Мефодий что-то сосредоточенно растирал в миске. Свои рыжие волосы он прихватил резинкой, но некоторые кудряшки, не согласные с его решением, выбились и торчали пружинками в разные стороны. На нос он нацепил пенсне, которое время от времени поправлял.
— Что-то не так? — не поднимая головы, спросил знахарь.
— Нет-нет, — отмерла я, — всё нормально. Я сейчас.
Выжав тряпку и подоткнув подол платья, принялась усердно намывать пол, плавно двигая бёдрами. Всё, как описывали в книге. Через пять минут решила посмотреть, как там Мефодий, оценил мои старания или нет. В книге главный герой уже на третьей минуте воспылал чувствами к героине. Однако знахарь на мои телодвижения никакого внимания не обращал. Интересно, а если бы я была голая, заметил бы он это? Наверное, нет, или подумал бы, что у меня температура
— Не забывайте вымывать под стеллажами, — пробубнил Мефодий, пересыпая что-то в реторту. — Здесь не должно быть пыли.
— Намывайте, вымывайте, перемывайте, — пробурчала себе под нос, споласкивая тряпку. — Ничего нового.
— Вы что-то сказали? — пенсне свалилось с носа, знахарь ловко его подхватил и водрузил на место, но на меня даже не взглянул.
— Это я так, о своём, о женском, — ответила ему и, не выдержав, скорчила рожицу. Он всё равно ничего не видит.
— Раннее заговаривание свидетельствует о серьёзных воспалительных процессах в мозгу, — сообщил мне этот светоч науки, наливая что-то в пробирку и нюхая. — Стоит показаться какому-нибудь лекарю. Не стойте, Ульяна, время деньги. Если хотите, я могу протестировать на вас новое лекарство для повышения умственной активности.
— Спасибо, — пробурчала я, впечатлённая поступившим предложением. Так как внимания мне больше не уделяли, мне ничего не оставалась, как идти протирать пол под стеллажами. Я уже пожалела, что оставила швабру. Встав на колени, потому что иначе под широкие низкие стеллажи не подлезешь, я принялась выуживать столетнюю пыль возле самой стены. Интересно, кто сказал, что служанка передо мной тщательно здесь убиралась? Но говорить ничего не стала, поставив себе пунктик больше не страдать ради неблагодарных. По всей видимости, Мефодий дальше своего носа ничего не видел. «Может, стоит его чем-нибудь стукнуть, — размышляла я, — и тогда он заметит меня?» Мне осталось совсем немного, и можно будет отсюда уходить. Радуясь, что моя неудачная попытка совращения скоро закончится, я, пятясь, быстро домывала под последним стеллажом и не увидела, как знахарь решил отправиться в мою сторону за яйцами. В связи с тем, что мужчина не привык, ввиду огромной занятости, смотреть под ноги, наша встреча была предопределена.
— А твою же налево! — заорал он, споткнувшись об меня, больно наподдав мне костлявой ногой. Взмахнув руками, чтобы хоть как-то удержаться и не упасть, он выпустил поддон со своими яйцами. Бамсс… стукнулся тот об мою голову и перевернулся, раскидывая содержимое во все стороны. Большая часть яиц, не выдержав грубого обращения, разбилась об пол, явив миру необычные синие желтки. Некоторые же из них, уделав меня, теперь украшали моё тёмно-зелёное платье душевным пейзажем. — Да чтоб вас, Ульяна, демон разодрал! Какого вы тут разлеглись, словно свинья в луже грязи?!
— Я мыла под стеллажами, — усевшись на своё мягкое место, я обиженно поджала губы, потирая одной рукой голову, а другой ногу. Было настолько обидно, что, не прекрати мой женишок орать, я наслала бы на него заикание. И резерва бы мне для этого хватило, даже если после этого пришлось бы лежать пластом. Чтобы он успевал думать, прежде чем обзываться. — Вы мне, между прочим, ногу отбили и голову!
— Голову вам отбили гораздо раньше! — он зло посмотрел на меня. — Вы испортили мои исследования.
— Чтобы перекрашивать желтки, — я решила подняться с полу, — много ума не надо.
— Что вы сказали?! — на меня уставились злые глаза. Пенсне снова упало с хозяйского носа и повисло на шнурке. Ага, я ещё и виновата! — Вы хоть имеете представление, какую работу я проделал, чтобы создать и ввести лекарственное вещество?! Эти яйца ждали свою курицу. Цыплята бы были уникальны!
— Синие?
— Ну и что, — знахарь помахал тонким узловатым пальцем перед моим лицом, затем, нацепив пенсне обратно, принялся рассматривать меня через него, словно микроба. — Они бы не болели.
— А вот вы сами захотели бы стать синим и не болеть? — я упёрла руки в бока.
— Да многие бы за это жизнь отдали! — пафосно воскликнул Мефодий.
— Потому что померли бы от ужаса, увидев свои сизые лица, — не смогла промолчать я.
— Да что вы понимаете в болезнях?!
Я чуть не выпалила, что не меньше него, но вовремя захлопнула рот. Так мы не поженимся, а подерёмся. А мне надо за него замуж!
— Простите, — с трудом засунув свою гордость поглубже, выдохнула я. — Я постараюсь мыть полы, когда вас тут нет.
— Нет уж, — не согласился мужчина, — только при мне, но шваброй, чтобы не мешаться под ногами. Нечего тут елозить по полу, словно червяк.
При этих его словах я чуть не поперхнулась и, приложив ладошку к губам, чтобы оттуда что-нибудь не выскочило, бросилась за дверь. Думая, что меня разорвёт от злости, я выскочила на крыльцо и вдохнула чистого воздуха. В голове металось: «Вот баран… нет, хряк… нет, ишак!» В это время на улице появилась пара. Высокий представительный мужчина вышагивал чинно впереди, а чуть поодаль, отставая примерно на два шага, за ним семенила невысокая хрупкая женщина. Она старалась улыбаться встречным, но её глаза были полны какой-то безысходной тоски. Когда эти двое почти поравнялись с крыльцом, мужчина, полуобернувшись, прошипел: