Ведьмы Погибшей Империи
Шрифт:
Дети, и до этого момента внимательно слушавшие женщину, после её слов и вовсе превратились в слух. Кивнув, Маруша вновь печально улыбнулась и продолжила:
–Вы должны понять, что в случае чего нам от них не будет никакой пощады. Они убьют любого из нас без малейшего сожаления. Ведь они сюда, по сути, как раз для этого и пришли. Хотя, наверное, они Полину и Светлану убьют не сразу. А может, ещё и Олесю на какое-то время пощадят. Правда, я думаю, что то, что их в таком случае ждёт, намного хуже смерти. Уж извините, но я не хочу говорить, что именно с ними сделают те, от кого нам приходится
Дети помладше, конечно же, не поняли, на что именно намекает Маруша. А вот те, чьи имена она назвала, кажется, повзрослели уже настолько, что для них не секрет, что участь, уготованная им вторгшимися на их земли врагами, намного хуже всего, что только можно себе представить.
Хотя Олесе, например, только недавно исполнилось двенадцать лет от роду. Но девочка, выросшая на лоне природы, с самого раннего детства видевшая жизнь со всеми её неприкрытыми подробностями, конечно же, успела узнать, что происходит по весне, когда животные стремятся продолжить свой род. Естественно, будучи девочкой далеко неглупой, Олеся понимала, что и у людей происходит примерно то же самое. И, само собой, она догадалась, что те, кто без малейшего колебания убивает даже самых малых детей, готов совершать и более ужасные поступки. Например, такие, про которые только что сказала Маруша.
Доказательством этого стала реакция девочки. Её белесые, выцветшие на солнце брови, так гармонично сочетающиеся с её заплетёнными в косу длинными, светлыми, как солома, волосами, сдвинулись, придав всему юному, по-детски беззащитному лицу некую решимость. Наверное, этим девочка хотела показать, что она готова бороться до самого конца. И, если потребуется, даже готова покончить с собой, лишь бы не стать потехой для тех, кто вторгся на их мирные земли.
Светлана, в меру того, что она на два лета старше Олеси, само собой, также поняла, на что именно намекает Маруша. И девочка повела себя соответственно её внутреннему миру. В силу того, что Светлана, будучи дочерью бывалого воина, не раз отражавшего набеги врагов, с молоком матери впитала жажду борьбы и стремления к победе, приобрела характер, мягко говоря, далеко не покладистый, отреагировала по-своему.
На тонком, изящном лице Светланы появилось выражение крайней брезгливости, почти отвращения. Конечно же, все эти эмоции девочка адресовала тем, кто дотла сжёг их деревню. По сути, Светлана своим поведением пыталась сказать, что она не просто готова умереть, лишь бы не стать игрушкой в залитых кровью её народа руках оккупантов. Девочка явно готова при этом ещё и уничтожить столько врагов, сколько окажется ей по силам.
Маруша вначале ощутила приятное тепло в груди, возле самого сердца. Настолько старую женщину, которой, впрочем, сторонний наблюдатель не дал бы больше тридцати пяти – тридцати семи лет, порадовала реакция девочек. Правда, это тепло, вызванное гордостью за подрастающее поколение её народа, почти сразу же сменилось жутким холодом, которое едва не заставило её многострадальное сердце замереть.
Это в мирное время подобное отношение девочек к потенциальному врагу оказалось бы более чем уместным. Но сейчас, когда захватчики идут по их родной земле, при помощи огня и меча (точнее – сабли и мушкета)
Подавив поднявший голову в её душе страх, старая ведьма с грустной улыбкой сказала:
–Я очень прошу всех вас быть осторожными. Те, кто на нас напал, очень опасные люди. Поверьте, нам с ними лучше не встречаться. Поэтому, прошу каждого из вас, в случае опасности – прячьтесь или убегайте. Главное, чтобы вы не попали в их лапы.
Огнеслав, постаравшись выглядеть наиболее внушительно, что, впрочем, ему не слишком-то удалось, спросил:
–Ну, и долго нам от них прятаться? Маруша, когда же мы к нашим-то выйдем?
Снова грустно улыбнувшись, женщина слегка пожала плечами:
–Не знаю, Огнь. Надеюсь, что скоро. Надо бы узнать, захвачен ли Новеград. Если и он оказался в руках захватчиков, то нам придётся идти к Коростеню. Уж он-то, думаю, пока ещё занят нашими. Только до него идти ещё две сотни вёрст. Тяжело вам придётся.
Маруша обвела детей, с надеждой смотревших на ту, кто единственная, в их представлении, могла бы им помочь, жалостливым, заботливым взглядом. Но в ответ на неё посмотрели юные глаза, в которых ведьма без труда прочла твёрдую решимость идти столько, сколько потребуется.
А Карпуша, лицо которого испещрили крупные, смешные веснушки, ещё и сказал:
–Ничего, Маруша! Мы дойдём! Если надо будет, то я даже кого-нибудь на себе понесу!
И столько в словах этого девятилетнего мальчишки оказалось уверенности в собственных силах, что Маруша, улыбнувшись уже чуть веселее, кивнула:
–Да, я тебе верю, Карпуша. Хотя, думаю, пришла пора называть тебя уже Карпом. – Она ещё раз обвела всех детей долгим, сочувствующим взглядом. – Всем вам пришлось слишком рано повзрослеть.
К вечеру беженцы вышли к берегу полноводной реки. Маруша сказала, что она называется Донком. Дети, но только самые маленькие, поначалу обрадовались, услышав знакомое, едва ли не родное название. Но, услышав объяснение более взрослых о том, что подобные названия распространены повсеместно, что реки с такими и похожими именами можно встретить на каждом шагу, тут же как будто угасли. Некоторым из них, как догадалась Маруша, даже пришлось приложить кое-какие усилия, чтобы не заплакать. К счастью, им это удалось.
До захода солнца, за которым всю вторую половину дня невольные путешественники как будто бы гнались, Маруша и более старшие дети успели набрать кое-какой еды. А мальчишки во главе с Огнеславом даже умудрились поймать несколько рыбёшек. Которых, правда, хватило лишь на то, чтобы накормить только самых маленьких. Маруша даже разрешила детям разложить небольшой костерок, чтобы поджарить скромный улов. Хотя ведьма и понимала, что это – риск. Но она уже просто не могла смотреть на измождённые лица детишек, на которых горели голодным блеском их большие, усталые глаза.