Ведьмы за границей

Пратчетт Терри Дэвид Джон

Зеркало бесшумно скользнуло в сторону.

– Ты пытаешься проявить ко мне доброту? – спросила Лили.

– Только не подумай, что мне это так легко дается, – ответила матушка уже более нормальным голосом.

Когда Лили шагнула наружу, ее платье громко зашуршало в темноте.

– Итак, – сказала она, – значит, ты все-таки взгрела эту болотную колдунью.

– Нет.

– Но сюда пришла ты, а не она.

– Да.

Лили взяла из рук матушки помело и принялась его рассматривать.

– Никогда не пользовалась этими штуками, – наконец призналась она. – Что, просто садишься на него и – вперед?

– Ну,

чтобы взлететь на этом помеле, тебе сначала придется как следует разбежаться, – хмыкнула матушка. – Но общий принцип примерно похож.

– Гм. А ты знаешь, что символизирует помело? – спросила Лили.

– Что-то связанное с майскими деревьями, народными песнями и прочим в том же роде? – уточнила матушка.

– О да.

– Тогда я даже слышать об этом не желаю.

– Уж конечно, – хихикнула Лили. – Ты всегда избегала подобных вещей.

Она вернула помело.

– Я остаюсь здесь, – объявила она. – Может, госпожа Гоголь и придумала какой-то новый фокус, но это еще не значит, что она победила.

– Никаких фокусов больше не будет. Все ведь закончилось, – пояснила матушка. – Так все и происходит, когда превращаешь мир в сказки. Не стоило тебе это делать. Нельзя обращаться с людьми так, будто они персонажи или неодушевленные предметы. Но если ты все-таки ввязалась в это дело, то должна отдавать себе отчет, что рано или поздно все сказки заканчиваются.

– То есть мне ничего не остается, кроме как, поджав хвост, бежать в далекие королевства? – спросила Лили.

– В общем, да. Что-то вроде того.

– А все остальные будут жить долго и счастливо?

– Ну, насчет этого не знаю, – пожала плечами матушка. – Это уже их личное дело. Я сейчас говорю, что нельзя запускать сказку по второму кругу. Ты проиграла.

– Ты же знаешь, Ветровоски никогда не сдаются, – презрительно бросила Лили.

– Стало быть, сегодня вечером это случится впервые, – ответила матушка.

– Но ведь мы не зависим от сказок, – сказала Лили. – Я – посредник, с помощью которого эти сказки происходят, а ты борешься с ними. Мы находимся посередине. Мы независимые…

Позади них послышался какой-то шум. Из люка выглянули Маграт и нянюшка Ягг.

– Эсме, тебе тут помощь не требуется? – опасливо поинтересовалась нянюшка.

Лили громко рассмеялась.

– А вот и твои змейки пожаловали. Знаешь, Эсме, – тут же добавила она, – ты и в самом деле очень похожа на меня. Неужели ты этого не замечала? Каждая мысль, что посещала мою светлую головку, приходила и в твою голову тоже. Нет ни единого сделанного мною дела, о котором бы ты сама не думала. Просто тебе никогда не хватало смелости. Вот в чем разница между такими людьми, как я, и такими, как ты. У нас хватает смелости делать то, о чем вы только мечтаете.

– Да ну? – усмехнулась матушка. – Неужели? По-твоему, я о таком мечтала?

Лили подняла палец. Маграт, отчаянно сопротивляясь, выплыла из лестничного колодца. Она размахивала волшебной палочкой.

– Вот на что мне нравится смотреть больше всего, – сообщила Лили. – На людей, которые чего-то хотят. Я в жизни ничего не хотела. Я всегда делала то, что хотела. Это приносит куда большее удовлетворение.

Маграт скрипнула зубами.

– Послушай, милочка, вряд ли из меня подучится симпатичная тыква, – фыркнула Лили и беспечно взмахнула рукой.

Маграт поднялась еще выше.

– Ты бы удивилась, если б узнала, что я умею, – мечтательно промолвила Лили, в то время как молоденькая ведьма мягко покачивалась над зубцами дворцовой стены. – Попробуй как-нибудь зеркала, Эсме, очень рекомендую. С человеческой душой они творят настоящие чудеса. Ту болотную колдунью я оставила в живых только потому, что ее ненависть вдохновляла меня. Знаешь, я люблю, когда меня ненавидят. А уж ты-то это точно знаешь. Ведь это своего рода уважение. Это говорит о том, что ты кое-чего стоишь. Так освежает, будто ты окунулась в холодную речку жарким днем. Когда глупцы обнаруживают, что они бессильны, когда они кипят от собственного бессилия, когда они побиты и у них не остается ничего, кроме сосущего чувства в кислотных ямах их желудков, – о, как это здорово, как это восхитительно. А сказки… оседлать сказку… позаимствовать ее силу… ее уют… очутиться в ее потаенном центре… Но способна ли ты меня понять? Оценить то острое удовольствие, которое испытываешь, видя, как повторяются сюжеты? Я всегда любила сюжеты. Кстати, если эта твоя Яггиха не перестанет пытаться проскользнуть ко мне за спину, я, пожалуй, позволю твоей юной подружке вылететь за пределы башни, а потом, Эсме, потом я ведь могу случайно потерять к ней всякий интерес.

– Да я просто шла себе и шла, – завозмущалась нянюшка. – А где написано, что нельзя тут ходить?

– Ты изменила сказку по-своему, а теперь я собираюсь перекроить ее на свой лад, – продолжала Лили. – И вот еще что… Ты мне не нужна, я тебя не трону. Ты просто уйди, и все. А что будет здесь, не имеет значения. Это далекий город, ты о нем почти ничего не знаешь… Вряд ли у меня получится перехитрить тебя, – добавила она, – но эти двое… К сожалению, они не из того теста слеплены. Я могу стереть их в порошок. Надеюсь, это ты понимаешь? А ведь ты была права, сегодня одной из Ветровосков действительно придется научиться проигрывать.

После этой долгой речи матушка некоторое время молчала, опираясь на свое бесполезное помело.

– Ладно, – наконец произнесла она. – Отпусти ее. А потом я признаю, что твоя взяла.

– Ага, сейчас, так я тебе и поверила, – язвительно промолвила Лили. – Впрочем… Ты же у нас добренькая, правда? Значит, ты должна держать свое слово?

– И все-таки ты не веришь, – грустно покачала головой матушка. – Что ж, смотри…

Она подошла к парапету и взглянула вниз. Двуликая луна светила еще достаточно ярко, и в ее свете ясно различалось клубящееся море тумана, окружающее дворец.

– Маграт! Гита! – позвала матушка Ветровоск. – Вы уж меня извините. Ты действительно выиграла, Лили. И тут я ничего не могу поделать.

С этими словами матушка спрыгнула с башни.

Нянюшка Ягг бросилась к парапету и выглянула за стену как раз вовремя, чтобы увидеть, как смутный силуэт скрывается в туманной пелене.

Трое ведьм, оставшиеся на верху башни, с трудом перевели дух.

– Наверняка это какой-нибудь трюк, – прошипела Лили. – Хочет меня с толку сбить!

– Никакой это не трюк, – едва пробормотала Маграт, бессильно оседая на каменные плиты.