Ведомости Бульквариуса 3
Шрифт:
– А ты как думаешь?
– Не знаю, – признался пьянчуга и своим чистосердечным кратким ответом изрядно меня удивил.
Не стал ничего выдумывать. Интересный персонаж… интересный…
Если бы не его враки про «демоническую» бутылку – я бы отнесся к нему еще серьезней.
– Вот туточки в мути придонной я и обретаюсь, – улыбнулся Дур-Мыс, широким жестом указывая на… бочку.
Огромную старую винную бочку, что явно была раньше «сухопутной», но давно уже потеряла плавучесть и, покрывшись слоем
– Да ты прямо Диоген, – хмыкнул я, вспоминая что-то из прошлых отрывочных знаний.
– Дур-Мыс я.
– Знаю, – кивнул я. – Но в такой же бочке жил один легендарный мудрец далекого прошлого. Мудрец и философ.
– А он тоже пиво любил?
– Вот чего не знаю – того не знаю, – признался я. – Ну? Покажешь страшную бутылку, друг Дур-Мыс? Прямо любопытно, если честно.
– Очень любопытно! – часто закивал Дуль-Мирл.
– В песочек я бутылку закопал. Сейчас покажу…
– Не спеши, а то разобьешь, – произнес я в тощую спину согнувшегося над кучей песка Дур-Мыса.
Скуку я искусно скрывал. Ожидать от пустой бутылки особо нечего – просто выдуманная несчастным пьяницей причина своего бедственного положения. Я же действовал по своей только недавно, но уже прочно устоявшейся привычке: с «местными» не торопиться, вслушиваться в их слова, наблюдать за жестами, думать над своими ответными словами. И не важно, какого ранга этот «местный» – крепко стоящий на ногах торговый человек, уверенный в себе чиновник или же такой вот затюканный подводной жизнью алкоголик.
Посмотрим на его заветную бутылку и пойдем себе дальше, благо нам даже маршрут менять не пришлось, чтобы попасть сюда.
– Нету! – сипло вякнул Дур-Мыс и, упав на четвереньки, вдруг закрутился как спятивший краб, взрывая донную тину, подбрасывая песок и вообще ведя себя вполне в духе буйного алкаша.
– Нету? – осторожно повторил я его высказывание, пытаясь сообразить, как вести себя дальше.
Дело решил бесцеремонный и простой как топор Дуль-Мирл:
– Бутылка пропала, что ль? А, дядька?
– Бутылка! – не прекращая лихорадочной возни, подтвердил Дур-Мыс. – Бутылочка моя пропала! Та самая, что душу мою грешную отравила, что сердце мое винной сладостью разъела, а мозги хмелем коварным оглушила навеки. Она самая! Нету! Нету! Нету!
Поняв: сейчас может случиться непоправимое, что приведет к аресту начавшего орать пьянчуги, а может, и к смерти, если вдруг он вздумает сопротивляться страже, я поспешно рявкнул в голос, испуганно косясь на приостановившуюся тройку бравых стражников:
– Дур-Мыс! Стой! Пиво будешь?!
– БУДУ! БУДУ, БУДЬ ОНО ПРОКЛЯТО! НО БУТЫЛКИ НЕТ!
– Вот только мне из всех игроков и повезло так попасть в оборот с пьяницами, – проворчал я едва слышно. – Уверен, что другие с таким не сталкивались. Да, Дуль-Мирл?
– Наверное, хозяин. Быстрее бы дядьку этого охолонуть пивком.
– Бульк! Ты мне друг, так?! – шагнувший вплотную Дур-Мыс вцепился мне в рукав, потянул на себя.
Я поспешно ткнул в «нет» на запрос игровой системы, является ли это действо проявлением агрессии. Даже если он меня пинать начнет – я продолжу улыбаться и делать вид, что это наша веселая игра в попинушки. У дворовой детворы пятнашки, а у дворовой пьяноты попинушки.
– Друг, – подтвердил я. – Я твой друг, Дур-Мыс.
– Найди! Молю тебя, друг Бульк! Найди пропавшую бутылку!
– Пустую бутылку? – уточнил я, от изумления с трудом выговаривая слова.
Меня только что попросили заняться поиском стеклотары?
– Да! Умоляю! Я умоляю тебя, Бульк! – ахилот, как подломленный, упал на колени, продолжая держать меня за рукав. – Помоги! Наградить тебя нечем. Но помоги!
– Помогу! – кивнул я и свободной рукой махнул стражам: – У нас все в порядке!
– Возлияния средь бела дня, – вздохнул один из светлобородых стражей-ахилотов и, скорбно покачав головой, двинулся дальше, тяжело печатая строгий шаг по ракушечному песку. – Не буяньте.
– Никаких возлияний, – крикнул я, чуть покривив душой. – Мы просто… репетируем одну пьесу.
– Пьесу? – страж снова остановился, заставив притормозить и товарищей. – Я любитель театральных представлений. Ты ведь чужеземец Бульквариус, не так ли?
– Все верно.
– Что за пьесу вы собираетесь разыгрывать?
«Господи… во я вляпался», – ошалело подумал я, в то время как моя хитрая торговая изворотливая душа уже вовсю импровизировала:
– «Жители Дна». Мрачная и тревожная, короткая и, не скрою, любительская пьеса о тяжелой жизни обездоленных ахилотов, что давно потеряли приличный облик и всякую надежду, но еще не утратили искорки в душе…
– Звучит! И кто сочинил?
– Пока в процессе, – широко-широко улыбнулся я. – Вернее, в самом начале. Я сам сочиняю.
– Хорошее дело! Творчество – всем на радость! Хотя актеров ты подобрал… не самых лучших, чужеземец Бульк. Если захочешь – я прочту твое творение.
– Если допишу – с радостью дам почитать! – тут же кивнул я. – Пока мастерства не хватает.
– Коли на самом деле доведешь сотворение пьесы до конца и поставишь последнюю точку – будет тебе от меня награда. Ты ведь гарпунщик?
– Гарпун, щит, подумываю об арбалете, владею кое-какой защитной и целительной магией, – скороговоркой выпалил я.
– Я запомнил. Мое имя – страж Бол-Рал, третий корпус стражи, чья штаб-квартира в Приглубье. Седьмой отряд, второй десяток.
– Запомнил и я, добрый страж Бол-Рал.