Ведомство страха
Шрифт:
Полицейский прервал Бивиса:
– Все точно, не так ли?
– По-моему, да.
– Вам будет в дальнейшем предложено подписать ваши показания. А теперь назовите имя убитого.
– Не помню.
– Понятно. Кто вам сказал, что мы желаем вас допросить по поводу убийства?
– Доктор Форестер.
Ответ без запинки, видимо, удивил полицейского. Даже Бивис помешкал, прежде чем нажать карандашом на листок бумаги.
– Вам это сказал доктор Форестер?
– Да.
– Откуда он знал?
– Наверно,
– Мы ни разу не упомянули об убийстве в газете. Роу устало подпер рукой подбородок. В голове у него снова зашевелился тяжелый сгусток ассоциаций.
– Может быть… – Пугающее воспоминание зародилось, оформилось, исчезло: – Не знаю.
Ему показалось, будто полицейский стал разговаривать с ним чуточку приветливей.
– Расскажите нам, что вы помните. В любом порядке.
– Да уж порядка не ждите. Сначала о Пуле. Он помощник доктора Форестера в «лазарете», куда отправляют буйных, только я не думаю, что все они в самом деле буйные. Я знаю, что встречал его раньше, до того как у меня пропала память. Я припоминаю маленькую убогую комнату с картиной Неаполитанской бухты. Видимо, я там жил – почему, не знаю. Странно, что выбрал такое жилье. Ко мне возвращаются больше чувства и ощущения, чем факты…
– Неважно, – сказал полицейский.
– Будто вспоминаешь сон, большая часть которого забылась. Я помню чувство ноющей тоски и… страха, и еще ощущение опасности, какой-то странный привкус.
– Вкус чего?
– Мы пили чай. Он просил, чтобы я ему что-то отдал.
– Что?
– Не могу вспомнить. Помню только какую-то чепуху. Кекс.
– Кекс?
– Он был из настоящих яиц. А потом что-то случилось… – Роу почувствовал страшную усталость. Взошло солнце. Люди отправлялись на работу. Если бы он знал, в чем была его работа.
– Хотите чаю?
– Да. Я немножко устал.
– Раздобудьте ему чаю, Бивис, и печенье… или кекс.
Он не стал ничего больше спрашивать, пока не вернулся Бивис, но, когда Роу протянул руку, чтобы взять кусок кекса, толстяк заметил:
– Боюсь, в этом нет настоящих яиц. Вам, наверно, испекли кекс дома? Купить его вы не могли.
Роу, не задумываясь, ответил:
– Да я же его не покупал, я его выиграл… – он осекся. – Какая чушь! Я сказал, не подумав. – Чай его подкрепил, – Тут у вас неплохо обходятся с убийцами.
– А вы постарайтесь побольше вспомнить.
– Я помню: много людей сидят кружком в комнате, потом свет гаснет… А я боюсь, что кто-то подкрадется ко мне сзади, ударит ножом или задушит. И чей-то голос… не помню ни единого слова. А потом лампы зажглись, и какой-то человек лежит мертвый. Наверное, это то, что, по-вашему, сделал я. Но я не верю, что это правда.
– А вы могли бы вспомнить лицо убитого?
– Думаю, что да.
– Дайте дело, Бивис.
В маленькой комнате становилось жарко. На лбу полицейского бисером выступил пота
– Если хотите, – предложил он Роу, – можете снять пиджак. – Он снял свой и остался в жемчужно-серой рубашке с серебряными ободками, подтягивавшими манжеты.
Бивис принес и положил на стол бумажную папку.
– Посмотрите эти снимки, там вложены и отдельные фотографии, может, среди них вы найдете убитого.
Полицейская фотография – как карточка на паспорте: одухотворенность, которая скрашивает грубые, пошлые черты, не может быть поймана дешевым объективом. Очертания – форма носа и рта – ваши, и все же вы протестуете: это не я.
Роу машинально листал страницы. Он не мог поверить, что жизнь его текла среди таких людей. Только раз он на миг усомнился, что-то шевельнулось в его памяти при виде неподшитой фотографии человека с зализанной прядью на лбу, карандашом на зажиме слева и бегающими глазками в сетке морщин – глаза прятались от слишком яркой лампы фотографа.
– Знаете его? – спросил полицейский.
– Нет. Откуда? Кто он, лавочник? На секунду лицо показалось знакомым, но нет, я его не знаю.
Он стал листать дальше. Подняв как-то глаза, Роу увидел, что полицейский снова вытащил руку, – он явно потерял интерес к происходящему. Фотографий в папке осталось совсем немного, и вдруг Роу увидел то самое лицо: широкий лоб, темный костюм делового человека, а за ним, теснясь в памяти, из подсознания вырвалось множество других лиц.
– Вот! – сказал он и откинулся на спинку стула, чувствуя, что все вокруг завертелось и его мутит.
– Ерунда! – сказал полицейский. Сердитый голос едва достигал его слуха. – Вы меня чуть не обманули… отличный актер… нечего больше терять время…
– Они это сделали моим ножом.
– Бросьте кривляться. Этого человека никто не убивал. Он так же здравствует, как и вы.
II
– Он жив?
– Конечно, жив. Не понимаю, почему вам надо было выбрать именно его.
– Но в таком случае я не убийца! – Всю его усталость как рукой сняло, он стал замечать ясный день за окном. – А он был серьезно ранен?
– Вы действительно думали?.. – недоверчиво протянул полицейский. Бивис бросил записывать. – Не понимаю, о чем вы. Где это случилось? Когда? Что, по-вашему, вы видели?
Роу смотрел на фотографию, и все прошло перед ним, как калейдоскоп ярких картин. Он объяснил:
– Замечательная миссис… миссис Беллэйрс. Это было у нее дома. Спиритический сеанс. – Вдруг он увидел красивую руку в крови. – Позвольте. Но там был доктор Форестер! Это он объявил, что тот человек мертв. Они послали за полицией!
– Тот самый доктор Форестер?
– Тот самый.
– И они разрешили вам уйти?
– Нет, я сбежал.
– Вам кто-нибудь помог?