Ведомые
Шрифт:
Тихо фыркая, я почти пропускаю тот факт, что твердая древесина сменилась пушистым, цветастым ковром. Мы в его комнате.
Я останавливаюсь на пороге. Не могу ничего с собой поделать; войти в комнату Габриэля это как будто открыть дорогу в Эльдорадо или Атлантиду. Когда он останавливается и выгибает бровь, глядя на меня, я так ему и говорю.
В ответ мужчина косится на меня, будто напрочь не понимает, что со мной делать.
— У тебя самое дикое воображение из всех, кого я встречал.
— Воображение. Верно. Спорю на крупную сумму, что в этой комнате бывала только ты, — бросаю вызов
Он хитро улыбается.
— Ошибаешься. Здесь бывали дизайнеры. И горничная.
— Смешно.
Я тихо хихикаю, делая шаг вперед.
Могу поверить, что здесь бывали декораторы. Вместо белых стен, комната окрашена в цвет темного шоколада. Мягкие, сливочно-клетчатые шторы закрывают окна, а огромная кровать с кожаным изголовьем доминирует у дальней стены. Это место буквально кричит «логово богатого мужчины». Я с легкостью представляю его здесь, сидящего у мраморного камина цвета слоновой кости и попивающего скотч.
— Идеально.
— Идеально? — его брови сдвигаются, будто от замешательства.
— Эта комната, — я указываю вокруг нас. — Не могла бы вообразить для тебя более идеальной комнаты, даже если бы попыталась. Она тебе подходит.
Он сильнее хмурится.
— Не могу решить, комплимент ли это.
— А ты ждешь комплимента?
— Нет.
— Хм...
Он смеется — явно от раздражения — и направляется к еще одной двери.
Мои пальчики ног зарываются в ковер.
— Мне нравится твоя комната, Габриэль.
Он ворчит в ответ, пока мы заходим в гардеробную с орехового цвета панелями на стенах. Здесь пахнет деревом, шерстью и одеколоном с острыми нотками. Пахнет им. Я отказываюсь потакать своему желанию сделать глубокий вдох и вместо этого позволяю взгляду скользить по бескрайним рядам костюмов, блестящих кожаных туфлей и радуге шелковых галстуков.
— Это будто мужская версия гардероба Кардашьян.
Я прикасаюсь к рукаву костюма из угольного цвета шерсти.
— Хотелось бы думать, что у меня вкус получше, — отвечает он, открывая ящик. Достает две пары бледно-серых спортивных штанов, а затем две футболки. Он передает мне штаны и белую футболку, оставляя себе черную. — Можешь переодеться вон там. Не стесняйся использовать полотенце.
Как и он, я покрыта уличной грязью. Моя кожа замерзла и вспотела, а душ кажется раем небесным.
Он указывает на ванную в другом дверном проеме.
— Я воспользуюсь гостевой ванной.
Габриэль не дожидается, когда я запротестую и стану настаивать на том, что это мне нужно в гостевую ванную — в конце концов, я здесь гость — а просто выходит за двери со свежей одеждой в руках.
Так что я пользуюсь ультрасовременной ванной Габриэля, моясь в огромном душе со стеклянными стенами и используя его дорогущий, пахнущий им самим гель для душа. Все это напоминает сон. Очень странный сон. И мог бы им оказаться. Не могу поверить, что я здесь. Что он привел меня сюда.
Вытираю волосы одним из толстых, пушистых полотенец и надеваю его одежду.
Знаете эти книги и фильмы, где девушка надевает штаны парня, и они висят на ее крошечной фигурке? Ага, не уверена, какая фея это выдумала, но точно не я. Штанины настолько длинные, что приходится их подворачивать. Но штаны обтягивают мой зад
Футболка подошла получше, но выглядит скорее подобно мешку. Отнюдь не сексуально. А еще я не надела лифчик, так как он мокрый и холодный. Не думаю, что мои груди были бы от подобного в восторге. Я выгляжу странно с висящими мокрыми волосами и без макияжа.
Хотя начинаю смеяться, ведь разве мой внешний вид имеет значение? То, как Габриэль смотрит на меня, не зависит от надетых мною нарядов. И он прояснил данный вопрос, сказав, что все это не касается секса.
В памяти вспыхивает случившееся на улице, его крепкое тело и прижатый ко мне на краткий миг твердый член. Происходящее казалось реальным. Но было ли реакцией на меня? Или просто ответ на тот факт, что он оказался между женских ног?
— Ты слишком много думаешь, — бормочу своему отражению, а затем возвращаюсь в комнату.
Его нигде не видно. И я совсем не представляю парня в душе. Очень скоро мне придется увидеться с ним лицом к лицу, и этот образ в голове мне ни к чему.
В комнате довольно темно, свет исходит лишь от прикроватной лампы и мерцающих угольков, гаснущих в камине. Дрожь прошла, и теперь мое тело согрелось и расслабилось.
Я бездумно бреду к его кровати. Такая огромная и мягкая. Льняное одеяло немного помято, будто Габриэль лежал на нем, пытаясь устроиться поудобнее, до того, как встал. Как ни странно, я не могу представить, как он расслабляется и спокойно спит. Это нелепо, даже богам приходится иногда спать.
Я сажусь на кровать. Это кажется таким греховным, запретным. Не могу сдержать улыбки от мысли, что он станет хмуриться, глядя на то, как я вторглась в его личное пространство. Провожу ладонью по одеялу, приглаживая складки. Такое мягкое и прохладное под моей ладонью. И вдруг вот так просто я беру и ложусь на кровать, позволяя его подушкам поддерживать мою голову. Потому что сейчас все кажется таким тяжелым: тело, мои конечности, веки.
Его кровать пахнет свежим постельным бельем. Такая мягкая. Дождь барабанит по крыше, убаюкивая. Мои глаза закрываются. Делаю глубокий вдох и пытаюсь открыть веки. Но мне так удобно. Здесь все так неподвижно и спокойно. И Габриэль где-то дальше по коридору. Что бы он ни думал обо мне, парень сделает так, что я буду в безопасности; он присмотрит за мной. На него можно положиться.
Мои ноги распрямляются, вытягиваясь на кровати. Вздыхая, я замираю. Просто отдохну, пока он не придет.
Глава 7
Габриэль
Сколько раз можно задать себе вопрос о том, что же ты делаешь, прежде чем этот вопрос покажется бессмысленным? Такой упрямый ублюдок, как я, сдался только после сотого раза. К черту. Я хочу, чтобы Софи была здесь. Отрицать это глупо. Как только она согласилась прийти, тяжесть, что почти постоянно давит мне на грудь, вдруг ослабла. Еще легче стало, когда я увидел ее на туманной улице возле отеля. Ее светлые волосы, вьющиеся от влажности, веселые звуки голоса и непоколебимая честность подействовали будто бальзам на душу.