Ведун
Шрифт:
Глава третья.
Вовчик не любил когда ему снилось прошлое и, словно подчиняясь его желанию, сон сменился. Улыбающаяся Маришка брызгает на него прохладной водой, прибой кипит у ее коленей. Она так восхитительна и чудесна.
Маришка проснулась от того что ее кто-то звал, она по-детски потерла кулачками глаза и осмотрелась. Так и есть, Вовчик бормотал во сне ее имя. Девушка улыбнулась, она не знала точно кому обязана таким отношениям, случаю или Учителю, но их любовь почти никогда не омрачалась
Хозяева побоялись их будить, только прикрыли одеялом. Впрочем, ночь была теплой, и париться в душном доме, не лучшая идея. Девушка выскользнула из-под одеяла и подошла к рукомойнику, прибитому к стене сарая. Прохладная вода освежила ее и прогнала остатки сна.
Предрассветные сумерки самое время для прогулки, решила Маришка. Она оглянулась, ее друг спал, что-то бормоча во сне. Девушка где-то слышала, что уважаем мы людей за их достоинства, а любим за недостатки. Вовчик любил поспать, в принципе, они могли не спать неделями, но это еще не значило, что им это нравилось.
Маришка еще раз взглянула на любимого и побежала к реке. Густая не скошенная трава, покрытая росой, намочила штаны до колен. Девушка предпочла бы бежать нагой, но это вряд ли оценили идущие в коровник доярки. Она вспомнила Тихий Бор, затерянный в лесах уголок, где не надо притворяться. Дом, и это не вонючая общага, откуда ее забрал Вадим.
Река дымилась туманом, Маришка скинула штаны и зашла в воду. Она успела перепробовать разного купания, но твердо верила, что нет ничего лучше, чем поплескаться в предрассветной водичке, не зря ее в народе сравнивают с парным молоком. Северский Донец в этом месте был не широк, метров десять и Маришка решила поплавать вдоль, чтобы разогреть мускулы.
– Что шумишь! – услышала она раздраженный голос с берега – Всю рыбалку распугала!
– Ой, – девушка повертела головой отыскивая неведомого рыбака – извините, я же не знала.
На сделанной из толстых сучьев сиже, сидел пухлый мужчина лет сорока. Поношенный костюм и старомодная рубашка, а также обширная лысина, делали его похожим на Хрущева. Удочку, сделанную из прута лещины, он воткнул в щель между сучьями и, с аппетитом жевал объемный бутерброд с салом. Хозяйский такой бутерброд, подумала Маришка, сало толще хлеба. Еще она догадалась что купание законченно. И подплыла к берегу.
– Доброе утро, Степан Аркадьевич. Какими судьбами? – спросила девушка, выходя на берег и отжимая волосы.
– Да я так, порыбачить… – девушка невежливо хмыкнула, уж что-что а переться за пару сотен километров на рыбалку, Степан Аркадьевич вряд ли бы захотел. Толстяк засмеялся, видя ее недоверчивую мину. – Ладно, расколола как шпиона! – он вздохнул, что при его толщине впечатляло – Никодиму все неймется, тем более что вы прямо из кожи вон лезете, чтобы достать старого маразматика.
– И чем это мы ему мешаем? – зло спросила Маришка, Степан Аркадьевич только развел руками.
– Никто не любит конкуренции, тем более что ваш товар пользуется большим успехом.
– Это не товар! – присевшая было Маришка, вскочила – Мы людям помогаем, а не бабло рубим!
– Так уж бесплатно? – ехидно переспросил толстяк.
Девушка хотела ответить резкостью, но передумала. Она всегда отличалась трезвостью мышления.
– Мы же живые люди, а не святые – тихо сказала она – ты знаешь наш принцип, мы не берем денег с бедных, с обеспеченных, сколько дадут….
– А богатых?
– А у богатых и так денег больше чем надо! – отрезала Маришка – Хватит демагогию разводить, говори зачем пришел?
– Ну никакого уважения. – Степан Аркадьевич сделал вид что обиделся, правда, не слишком убедительно – Извини, Маришка, я действительно верю вам, иначе бы не помогал.
Степан Аркадьевич работал на скромной должности бухгалтера, Никодим не доверял деньги помощникам, а у Степана Аркадьевича была безупречная репутация. Как Вадим вышел на пухлого бухгалтера, для Маришки оставалось загадкой, но он снабжал их крайне важной информацией, благодаря ей удавалось избегать серьезных столкновений. И он здорово рисковал, Маришке стало стыдно.
– Извини Степан Аркадьевич, просто ты приносишь плохие вести, и у меня плохое настроение.
– Лучше плохие вести вовремя, чем глупая радость перед эшафотом.
– Что настолько плохо? – девушка заметила, что обычно жизнерадостный бухгалтер заметно беспокоился.
– Никодим нанял двух киллеров. Единственное что я слышал о них, это клички. Странные, хотя у уголовников иногда ум за разум заходит.
– И что за клички? – спросила Маришка, она не слишком беспокоилась, обычные убийцы, вряд ли могли им помешать.
– Вязальники, так вроде.
Маришка почувствовала, как холодок пробежал по спине и отдаваясь неприятным ощущением страха в затылке.
– Может «вязальщики»?
– Точно, вязальщики, ты слышала о них? – Степан Аркадьевич полез в потертый портфель за еще одним бутербродом.
– Срочно бери ноги в руки и беги отсюда! – бухгалтер замер с куском хлеба в руках и медленно повернулся к Маришке. Такой перепуганной он эту девчонку не видел никогда. А девочка была не из робкого десятка. Вадим кого попало, на такую работу не пошлет.
– Что значит беги?
– Значит, бросай свой холестериновый бутерброд и бегом к трассе, лови попутку и постарайся оставить между этим селом и собой побольше километров, понял? Не пытайся с нами связаться, это слишком опасно, если вдруг ты понадобишься, мы тебя сами найдем. – Маришка смотрела на трясущегося толстяка – Если почувствуешь, только почувствуешь, что тебя заподозрили, выбирайся к Чертовому Яру, тебя прикроют. А еще лучше отправляйся туда сразу. Ты нам очень помог, мы не хотим, чтобы ты пострадал.