Вектор Пути
Шрифт:
– Когда-то я загнал последних под землю.
– У тебя богатое прошлое… на истребление разных существ, - подметил Андрей.
– Дарвин назвал это естественным отбором.
– И естественно был не прав?
– Конечно, нет. Мы сами решаем, кто уйдёт, кто останется. Волоты хоть и были потомками гиперборейцев, но всё равно были слишком огромного роста для нового мира. Когда весь мир был огромен и жили в нём те ещё монстры, места хватало всем, но демиурги меняли мир. И это касалось не только количества спутников земли. Отодвинутая дальше от солнца планета изменила климат, поменяла полярность,
– А сколько лет этой истории, если богам так просто было заниматься терраморфингом планет, миров?
– Всё равно, что спросить, сколько лет нашей Вселенной.
– Ну, учёные…
– Даже не начинай. Взгляды «учёных» кардинально меняются, едва находится новая «деталька» в мозаике мира. Когда скорость противоречащих друг другу открытий достигнет предела, всех привычные схемы перестанут иметь значения…
– Кстати, волоты. – Андрей припомнил орла.
– Я слышал, Лада орла Велетом назвала. Они схожи? Эти два наименования.
– Одно и то же. Волотами и велетами люди называли более крупных людей. Ещё так по привычке называли великанов, потомков титанов…
– …Йотунов, ванапаганов, варклпапов, троллей, верлиок, - продолжил Кот, припоминания мифы и легенды разных народов.
– Именно. Всех больших называли по разному, привечая каждому разное родство: от гор, от земли, от богов… Изучал фольклоры?
– Сказки в детстве читал.
– Ты читал то, что я творил.
– А про тебя в сказках не было.
– Уверен?
Андрей вздохнул:
– Уже нет. С тобой, чем больше говоришь, тем меньше во всём уверенности. Это не от тебя термин «лукавый» пошёл?
Новый смешок:
– От меня много чего пошло. Разве за всем уследишь? Наследие остаётся за каждым шагом, хочешь ты того или нет.
– Ладно, база покинута. Пусть научный отдел по туннелям бегает с группами прикрытия. Ты не против, если мы вернёмся, и я отдам приказ спецгруппам?
– А что ты хочешь услышать? Что здесь запретное место и лучше навсегда снова завалить вход в пещеру? Да делайте что хотите. Лемуриец высох, лемурийка умерла и в таком состоянии хранит не настолько много секретов, чтобы воздать супероружие для очередного уничтожения одной и ветвей человечества. Меня больше беспокоят покинувшие это место велеты. Они спустились ещё ниже центру Земли. Сами бы не смогли. Значит, гномы ещё живы.
Андрей не применил вставить шпильку.
– Значит, хреновый из тебя уничтожитель.
– Я не мог бегать за каждым в отдельности.
– Сёма говорил, что Скорпион упоминал, что он потомок волота.
– Так мы все потомки двух корней; гиперборейского, от которого пошли волоты, уменьшающиеся в размерах до современного человека и атлантического, где процесс был аналогичным. А потом так смешались за тысячелетия, что сам чёрт не разберёт, где чьи. Разве что в итоге от гиперборейцев получились те, кого сейчас называют кроманьонцами, а от атлантов неандертальцы. Группы слабых, но способных к воображению кроманьонцев истребили предпочитающих одиночество сильных неандертальцев. Но полного истребления не было, смешались. Да не все сидели по пещерам в ледниковый период.
– А если всем людям разъяснить это, перестанут воевать за превосходство рас, вер, культур и уровней развития?
– Наивный Андрей. Люди всегда найдут из-за чего воевать. Без памяти прошлого всегда есть что делить.
– А если открыть память прошлого?
– Тогда вспомнятся все прошлые обиды.
– А их было много?
– У тебя вопросов ещё больше, чем у вашего блондина. Знал бы – его бы взял. Всё, уходим. И сделай милость, пусть наша дорога в обратном направлении будет проходить в молчании. Почему вы Скорпиона этими вопросами не валите? Я не нанимался нянькой.
– Он помоложе тебя будет.
– Потому ответит на вопрос прямо и ясно для тебя, а мне приходится перебирать все возможные варианты последствий донесения информации. Потоки ответственности накладываются соответственно современным представлениям о мире. Понял?
– Не совсем.
– Вот и не доставай меня. Живи в своём мире. Мир, Андрей, более многогранен, чем ты себе представляешь. Не усложняй себе и другим жизнь. Цельных знаний всё меньше, всё прочее - вопрос веры.
Андрей прикусил губу, но очередная шпилька всё равно слетела с уст:
– Теперь я понял, почему тебя называют лукавым.
В обратной дороге не проронили и слова.
* * *
Единовременно.
Швейцария.
Двойной автодельталёт, отличимый от простого дельталёта парой пассажиров, бороздил воздушный океан. Фигурки людей, с земли в свете солнца едва различимые, умело боролись с потоками воздуха. Небольшой моторчик настойчиво верещал, помогая держать конструкцию в воздухе и без тёплых восходящих потоков. Головы пассажира и пилота едва не задевали низкие тучи. Протяни руку - коснёшься облака.
– Пониже, Даня, пониже. Облака - это почти что сплошной воздушный пар. Не рискуй. Сегодня хоть и солнце и почти безоблачно, но всё равно.
– Не бойся. Ника постаралась на славу. Всю ночь лил дождь, всё утро стояла парилка, а после полудня солнце печёт так, что ты в безопасности. Да и выше не взлетим.
– Прозвучало в наушнике Артёма Помидорова. Спустя секунды вновь. – Время пришло. Начинаем.
– Хорошо. Я готов.
– Коротко обронил в ответ юноша в микрофон.
Руки в непривычно жёстких резиновых перчатках понизили обороты мотора, и Даниил Харламов повёл аппарат на снижение. Гудение мотора стало тише, закружили по кругу, приближая поверхность земли.
Загородные домики из спичечных коробков выросли до размера книг, альбомов, расползлись, отвоёвывая всё больше и больше территории для зрения. Поделенные кусочки земли, вены речушек, ровные, аккуратные полоски дорог, сады, деревья, всё детализировалось, приближалось.
Снизившись до двухсот метров, Даниил целенаправленно взял курс на отдельно стоящий трёхэтажный особняк. Белокаменный дворец за высоким забором с вычурной крышей с тёмно-желтой черепицей приблизился. На территории немного машин. В основном приезжают и уезжают, не задерживаются надолго. Особняк выглядит тихим, охрана за резными заборами почти не мелькает. Обманчиво заброшенное место.